Говори

Айви открывает рот, хочет что-то сказать, закрывает снова. Мистер Фримен разглядывает мое миленькое творение. Молчит – а вдруг расстроился, что я убрала эту пальму? Айви делает вторую попытку.

– Страшно, – говорит она. – И при этом странно. Страшно не как от клоуна, а как бы это сказать? Ну типа не хочется смотреть долго. Класс, Мел.

Я не на такую реакцию рассчитывала, но ей, похоже, понравилось. Она ведь могла бы вздернуть нос или вообще не смотреть, так ведь нет. Мистер Фримен постукивает себя по подбородку. Для учителя рисования у него слишком серьезный вид. Мне от этого не по себе.

Мистер Фримен:

– Я понял, что это значит. Боль.

Звенит звонок. Ухожу прежде, чем он что-то добавит.

Фрукт без кожи и косточки

На биологии мы проходим фрукты. Мисс Кин неделю талдычила нам про пестики и тычинки, семенные коробочки и цветы. Земля замерзла, по ночам падает снег, но мисс Кин твердо решила, что у нее в классе Весна.

Задний Ряд дрыхнет до самого упоминания о том, что яблони не могут размножаться без пчел. «Размножаться» для Заднего Ряда – слово-триггер. Они давно сообразили, что оно как-то связано с сексом. Лекция про пестики и тычинки проходит под сплошное ржание. Мисс Кин преподает со времен Средневековья. Так какой-то там ряд перегретых гипоталамусов (гипербалбесусов?) ее и отвлек от ведения урока. Она бесстрастно переходит к лабораторной части.

Яблоки. Нам раздают яблоки разных сортов и вручают по пластмассовому ножику. Велят рассекать. На Заднем Ряду затеваются битвы на мечах. Мисс Кин молча выписывает на доску фамилии драчунов, рядом – текущую оценку. За каждую минуту битвы отнимает по баллу. Только опустившись с B— до самых низов С, они соображают, что к чему. Дружно воют.

Задний Ряд:

– Так нечестно! Не имеете права! Мы вообще ничего не делали.

Мисс Кин снимает еще по баллу. Они кромсают свои яблоки, быр-быр-быр, мат-перемат, старая корова, училка сраная.

Дэвид Петракис, мой Партнер по Лабораторным, рассекает яблоко на восемь равных долей. Без единого слова. Он сейчас участвует в неделе «Буду врачом». Дэвид пока не определился, кем будет – врачом или юристом. Девятый класс для него просто мелкое затруднение. Рекламка крема перед Полнометражным Фильмом Жизнь.

Воздух весь в яблочном запахе. Когда-то, когда я была маленькой, родители возили меня в плодовый сад. Папа подсадил на яблоню. Я будто провалилась в книжку сказок – вкусно, красно, листья и ветки совсем не колышутся. В воздухе гудели пчелы, они так насосались яблочного сока, что не кусались – не до того. Солнце припекло мне волосы, ветер толкнул маму папе в объятия, и на долгую-долгую минуту родители и дети, собиратели яблок, расплылись в улыбке.

Этим и пахнет урок биологии.

Кусаю свое яблоко. Белые зубы красное яблоко едкий сок глубокий укус. Дэвид в ужасе.

Дэвид:

– Да ты что? Она тебя убьет! Его нужно резать! Ты, что ли, не слушала? С тебя баллы снимут!

Сразу ясно, что обязательный элемент детства – сидение на яблоне – Дэвид недополучил.

Я разрезаю остаток яблока на четыре толстых ломтя. В моем яблоке двенадцать зернышек. На одном лопнула шелуха, оттуда тянется белая ладошка. Яблоня, вырастающая из яблочного зернышка, вросшего в яблоко. Я показываю зернышко мисс Кин. Она добавляет мне балл. Дэвид закатывает глаза. Люблю биологию.

Первая поправка, стих второй

Пахнет бунтом. До Зимних Каникул всего неделя. Учителя так измотались, что им наплевать, хоть там ученики поубивай друг дружку. До меня доходили слухи, что в учительской хлещут эгг-ног. Революционный дух пробивается даже на уроках обществоведения. Дэвид Петракис решил бороться за свободу слова.

В класс я вхожу вовремя. Приносить ворованные справки Мистеру Черепу страшновато. Дэвид садится в первом ряду и кладет на парту магнитофон. Стоит Мистеру Черепу раскрыть рот, как Дэвид нажимает воспроизведение и запись одновременно – как пианист опускает пальцы на клавиатуру.

Мистер Череп учит нас на совесть. Галопом несемся к Войне за Независимость. Он пишет на доске: «Нет правительства без представительства». Отличный лозунг, в рифму. Жаль, что в те времена не делали стикеров на бамперы. Колонисты требовали права голоса в британском парламенте. Власти их жалобам не внимали. Здорово будет эта лекция звучать в записи. Мистер Череп приготовил выписки, все такое. Голос гладкий, как свежезаасфальтированное шоссе. Ни единой рытвины.

Вот только на пленке не останется злобного блеска в его глазах. Он то и дело зыркает на Дэвида. Если бы на меня учитель сорок восемь минут кряду смотрел убийственным взглядом, я растеклась бы в лужу растаявшего желе. Дэвид зыркает в ответ.

Кабинет администрации – лучшее место для сбора сплетен. Пока я дожидаюсь очередной лекции своей тьюторши про то, как я погано реализую свой потенциал, до меня доносится фрагмент про адвоката Петракисов. Откуда она знает, какой у меня потенциал? Потенциал чего? Пока она разоряется – бла-бла-бла, я пересчитываю точки на кафеле у нее на потолке.