Говори

Сегодня тьюторша задержалась, вот я и сижу, никем не замечаемая, на красном стуле, а секретарша как раз докладывает волонтерке из родительского комитета про историю с Петракисами. Родители Дэвида наняли большого страшного дорогущего адвоката. Он грозится засудить районный комитет по образованию, а заодно и Мистера Черепа за все на свете, от некомпетентности до нарушения гражданских прав. Дэвиду разрешено делать магнитофонные записи на уроках, чтобы задокументировать «потенциальные будущие нарушения». Секретарша явно не слишком расстроена тем, что Мистера Черепа могут вышвырнуть за дверь. Наверняка знает его лично.

Дэвид, видимо, рассказал адвокату, как на него зыркали, потому что на следующий день на задней парте установили видеокамеру. Дэвид Петракис – мой герой.

Вомбаты рулят!

Позволила Хезер уговорить себя пойти на Зимний праздник. Ей тошно сидеть одной – как, собственно, и мне. «Марты» не удостоили ее приглашения сидеть с ними. Она в отпаде, но старается этого не показать. Напялила, как положено «Марте», зеленый свитер с огромной физиономией Санта-Клауса, красные легинсы и меховые ботики. Слишком все идеально. А я на праздничные шмотки попросту забила.

Хезер мне мой подарок на Рождество отдала заранее – серьги в форме колокольчиков, которые звенят, если вертеть головой. Значит, и мне придется ей что-то дарить. Может, раздобрюсь и куплю ей подвеску с надписью «Друзья». Она из тех, кто любит такие подвески. Колокольчики она выбрала отлично. Пока выступает Директор Директор, я все время кручу головой, и звон заглушает его голос. Оркестр играет что-то неведомое. Хезер говорит: школьный совет запретил им исполнять рождественские или ханукальные песенки или мелодии Кванзы. Вместо мультикультурности у нас бескультурие.

На празднике должны огласить наше новое название и символ. Директор Директор зачитывает итоги голосования: «Пчелы» – 3. «Айсберги» – 17. «Покорители вершин» – 1. «Вомбаты» – 32. Остальные 1547 бюллетеней – другие предложения или неразборчиво.

«Вомбаты-Мерриуэзеры». Неплохо звучит. Мы вомбаты, богаты и хвостаты! Угловаты, волосаты, староваты, дурковаты. По пути к моему автобусу проходим мимо Чирлидерши Эмбер и Чирлидерши Черны. Они морщат лбы – пытаются подыскать к «вомбату» рифму. Отличная вещь – демократия.

Зимние каникулы

Занятия закончились, до Рождества два дня. Мама оставила записку: хочешь – можешь нарядить елку. Я вытаскиваю ее из подвала, ставлю на дорожке у дома, чтобы обмести от пыли и паутины. Лампочки мы с елки вообще не снимаем. Повесил игрушки – и готово дело.

Рождество – такая штука, где нужен малолетка. С мелкими справлять праздник весело. Интересно, нельзя взять штучку напрокат? Когда я была маленькой, мы покупали настоящую елку, не ложились допоздна, пили горячий шоколад и находили самые подходящие места для любимых елочных игрушек. Но когда я сообразила, что Санта- Клаус ненастоящий, мои родители, похоже, вообще отказались от волшебства. Может, не стоило им говорить, что я знаю, откуда на самом деле берутся подарки. Я разбила им сердце.

Они бы наверняка давно развелись, если бы у них не родилась я. Подозреваю, я стала для них страшным разочарованием. Не красавица, не умница, не спортсменка. Такая же, как они, – обыкновенная клуша, по уши в тайнах и вранье. Поверить не могу, что нам прикидываться до самого моего школьного выпуска. Плохо, что нельзя просто признать, что как семья мы не состоялись, продать дом, поделить деньги и жить каждому своей жизнью.

Счастливого Рождества.

Звоню Хезер, но она ушла по магазинам. Что бы сделала Хезер, если бы была здесь, а в доме не чувствовалось бы, что скоро Рождество? Прикинусь, что я Хезер. Напяливаю всякие зимние одежки, повязываю платок на голову и бух в сугроб. Как на заднем дворе здорово! Деревья и кусты обледенели, отраженный солнечный свет ярче некуда. Осталось только сделать «снежного ангела».

Дохожу до свободного участка и падаю на спину. Платок сваливается на подбородок, я машу крыльями. Запах намокшей шерстяной ткани – как в первом классе, когда идешь в школу холодным утром, а в пальцах перчаток звенят монетки на молоко. Мы тогда жили в другом доме, поменьше. Маман работала в ювелирном отделе, после уроков ждала меня дома. У Папана босс был поадекватнее, и Папан постоянно рассуждал, что надо бы купить катер. Я верила в Санта-Клауса.

Ветер колышет ветки над головой. Сердце стучит, как пожарный колокол. Платок прижался ко рту. Я его стягиваю, чтобы вдохнуть. Влага на коже замерзает. Хочется загадать желание, но я не знаю – какое. Да еще и снег попал за шиворот.

Отламываю веточки омелы, несколько сучков сосны, несу в дом. Связываю красной ниткой, ставлю на каминную полку и стол в столовой. Выходит не так красиво, как у тетки в телевизоре, но пахнет в доме уже лучше. И все равно – взять бы на пару дней ребенка напро- кат.