Грачевский крокодил. Первая редакция

Мелитин Петровн было лтъ двадцать съ небольшимъ: это была женщина небольшаго роста, тоненькая, съ пріятнымъ веселымъ личикомъ, съ плутовскими глазками, весьма бойкая, говорливая и съ прелестными каштановыми волосами. Шиньйоновъ она не носила, но роскошные волосы свои зачесывала назадъ и завязывала ихъ такимъ изящнымъ бантомъ что всякій шиньйонъ только испортилъ бы натуральную красоту волосъ. Весь недостатокъ Мелитины Петровны заключался въ ея костюм, но Анфиса Ивановна какъ только убдилась что племянница ея славная бабенка, такъ тотчасъ же подарила ей все нужное и даже прекраснаго барежу. Преподнося послдній, Анфиса Ивановна съ улыбкою объявила племянниц что барежъ этотъ она даритъ ей за Тришкинскій процессъ. Мелитина Петровы разцловала тетку, выпросила у вся еще пятьдесятъ рублей на отдлку, отправилась въ Рычи и, закупивъ въ модномъ магазин Семена Осиповича Голубева всевозможныхъ лентъ, прошивочекъ и нсколько дюжинъ пуговицъ и выпросивъ вмст съ тмъ у знакомаго намъ Ивана Максимовича швейную машину, которая по увренію его шьетъ съ волкомъ двадцать, принялась все подаренное кроить и шить. Анфиса Ивановна хотла было пригласить извстную въ околодк модистку Авдотью Игнатьевну, но Мелитина Петровна объявила что она сдлаетъ все сама, а дйствительно немного погодя у вся былъ уже новый гардеробъ изъ нсколькихъ простенькихъ платьевъ сшитыхъ со вкусомъ и весьма пикантно выказывавшихъ вс ея физическія достоинства. Анфиса Ивановна не мало дивилась новому покрою платьевъ, что рукава и юпка длаются изъ одной матеріи, а лифъ совершенно изъ другой, что пуговицъ пропасть, а петель нтъ и застегивать нечего, что бантъ, который въ доброе старое время прикалывался къ волнующейся груди и взорамъ передавалъ трепетъ ея, нын пришивается къ сиднью. Но тмъ не мене платья нашла она миленькими, а главное идущими къ хорошенькому личику Мелитины Петровны. Мелитина Петровна подошла къ зеркалу, полюбовалась собою и снова разцловала тетку. Мелитина Петровна не кокетка, но она женщина; а какая женщина не испытываетъ тайнаго удовольствія въ увренности что она можетъ нравиться!..

Окончивъ работу, Мелитина Петровна прочла Анфис Ивановн Донъ-Карлоса и Тайны Мадридскаго Двора, и старуха осталась въ восторг, въ особенности отъ послднихъ, и внутренно сравнивала себя съ Изабеллой, а покойнаго капитана съ маршаломъ Примомъ.

Не мене Анфисы Ивановны полюбили Мелитину Петровну не только вся дворня, но даже и окрестные крестьяне. Мелитина Петровна умла со всми поладить и всякому угодить. Александръ Васильевичъ Соколовъ безпрекословно отпускалъ ей въ долгъ табакъ и гильзы и разныя конфеты, которыя она раздавала крестьянскимъ дтямъ. Извстный капиталистъ Кузьма Васильевичъ Чурносовъ, ругавшій всхъ обращавшихся къ нему съ просьбой дать взаймы денегъ, ссудилъ ее однажды серіей въ 50 рублей; портной Фаларетъ Семеновичъ, постоянно пьяный и избитый, при встрч съ Мелитиной Петровной бросалъ фуражку кверху и кричалъ ура, даже самъ церковный староста, узнавъ что Мелитина Петровна очень любитъ свжую осетрину съ ботвиньемъ, слеталъ въ губернскій городъ и привезъ ей живаго осетра аршина въ два длиной. Въ нсколько дней успла она познакомиться почти со всми бабами и нужными и почти у всхъ побывала въ избахъ. Съ бабами толковала она о коровахъ, о телятахъ, о томъ какую вообще жалкую участь терпитъ баба въ крестьянской семь; съ мужиками, о подушныхъ окладахъ, о нуждахъ ихъ, о господств капитала надъ трудомъ, о волостныхъ судахъ и сходкахъ, о безграмотности старшинъ и грамотности волостныхъ писарей. Съ крестьянскими двушками она купалась, не умвшихъ учила плавать и нырять и говорила что купанье очень полезно и что поэтому необходимо пользоваться вашимъ короткимъ лтомъ чтобы на зиму запастись здоровьемъ. Иногда же она просила собравшихся на купанье двушекъ уйти и оставить ее одну.

Итакъ, Анфиса Ивановна успокоилась совершенно, а убдившись что племянница ее не изъ таковскихъ которыя нарушаютъ чье-бы то вы было спокойствіе, зажила по-прежнему, не только не стсняясь ея присутствіемъ, но даже изрдка стуя что племянница такъ мало сидитъ съ ней и большую часть дня проводитъ вн дома. Еще тревожило старуху то обстоятельство что Мелитина Петровна уходя всегда запирала свою комнату ключомъ, какъ будто боялась что ее обокрадутъ, а равно и то что несмотря на большую переписку которую ведетъ Мелитина Петровна она ни разу не писала мужу и не получала ни одного письма изъ Сербіи. Она даже разъ ршилась спроситъ ее объ этомъ.

— Ужь ты не въ ссор ли съ мужемъ-то? замтила она.

— Нисколько.

— Что-же онъ теб ничего не пишетъ! Я этого не понимаю. Ну какъ не увдомитъ жену что вотъ, дескать, я живъ и здоровъ, желаю и о теб узнать что-нибудь! А то на поди! Ухалъ себ на сраженье и ни слова! — Ужь онъ у тебя, малая моя, тюкнутъ не любитъ ли?

— Что кто значить тюкнуть?

— Выпить то-есть?

— Онъ пьетъ, но очень мало.