Граф Монте Кристо 1 часть

The old man was attired in a suit of glistening watered silk, trimmed with steel buttons, beautifully cut and polished.	Старик надел свой шелковый кафтан с гранеными стальными пуговицами.
His thin but wiry legs were arrayed in a pair of richly embroidered clocked stockings, evidently of English manufacture, while from his three-cornered hat depended a long streaming knot of white and blue ribbons.	Его худые, но мускулистые ноги красовались в великолепных бумажных чулках с мушками, которые за версту отдавали английской контрабандой. На треугольной шляпе висел пук белых и голубых лент.
Thus he came along, supporting himself on a curiously carved stick, his aged countenance lit up with happiness, looking for all the world like one of the aged dandies of 1796, parading the newly opened gardens of the Tuileries and Luxembourg.	Он опирался на витую палку, загнутую наверху, как античный посох. Словом, он ничем не отличался от щеголей 1796 года, прохаживавшихся во вновь открытых садах Люксембургского и Тюильрийского дворцов.
Beside him glided Caderousse, whose desire to partake of the good things provided for the wedding-party had induced him to become reconciled to the Dantes, father and son, although there still lingered in his mind a faint and unperfect recollection of the events of the preceding night; just as the brain retains on waking in the morning the dim and misty outline of a dream.	К нему, как мы уже сказали, присоединился Кадрусс, Кадрусс, которого надежда на хороший обед окончательно примирила с Дантесами, Кадрусс, у которого в уме осталось смутное воспоминание о том, что происходило накануне, как бывает, когда, проснувшись утром, сохраняешь в памяти тень сна, виденного ночью.
As Danglars approached the disappointed lover, he cast on him a look of deep meaning, while Fernand, as he slowly paced behind the happy pair, who seemed, in their own unmixed content, to have entirely forgotten that such a being as himself existed, was pale and abstracted; occasionally, however, a deep flush would overspread his countenance, and a nervous contraction distort his features, while, with an agitated and restless gaze, he would glance in the direction of Marseilles, like one who either anticipated or foresaw some great and important event.	Данглар, подойдя к Фернану, пристально взглянул на обиженного поклонника. Фернан, шагая за будущими супругами, совершенно забытый Мерседес, которая в упоении юной любви, ничего не видела, кроме своего Эдмона, - то бледнел, то краснел. Время от времени он посматривал в сторону Марселя и при этом всякий раз невольно вздрагивал. Казалось, Фернан ожидал или по крайней мере предвидел какое-то важное событие.
Dantes himself was simply, but becomingly, clad in the dress peculiar to the merchant service-a costume somewhat between a military and a civil garb; and with his fine countenance, radiant with joy and happiness, a more perfect specimen of manly beauty could scarcely be imagined.	Дантес был одет просто. Служа в торговом флоте, он носил форму, среднюю между военным мундиром и штатским платьем, и его открытое лицо, просветленное радостью, было очень красиво.
Lovely as the Greek girls of Cyprus or Chios, Mercedes boasted the same bright flashing eyes of jet, and ripe, round, coral lips.	Мерседес была хороша, как кипрская или хиосская гречанка, с черными глазами и коралловыми губками.
She moved with the light, free step of an Arlesienne or an Andalusian.	Она шла шагом вольным и свободным, как ходят арлезианки и андалузки.
One more practiced in the arts of great cities would have hid her blushes beneath a veil, or, at least, have cast down her thickly fringed lashes, so as to have concealed the liquid lustre of her animated eyes; but, on the contrary, the delighted girl looked around her with a smile that seemed to say:	Городская девушка попыталась бы, может быть, скрыть свою радость под вуалью или по крайней мере под бархатом ресниц, но Мерседес улыбалась и смотрела на всех окружавших, и ее улыбка и взгляд говорили так же откровенно, как могли бы сказать уста: