Граф Монте Кристо 1 часть

At this moment, and as Villefort had arrived at the corner of the Rue des Conseils, a man, who seemed to have been waiting for him, approached; it was M. Morrel.	Когда Вильфор, пройдя Гран-рю, уже подходил к своему дому, к нему приблизился человек, по-видимому его поджидавший. То был г-н Моррель.
"Ah, M. de Villefort," cried he, "I am delighted to see you.	- Господин де Вильфор! - вскричал он. - Как хорошо, что я застал вас!
Some of your people have committed the strangest mistake-they have just arrested Edmond Dantes, mate of my vessel."	Подумайте, произошла страшная ошибка, арестовали моего помощника капитана, Эдмона Дантеса.
"I know it, monsieur," replied Villefort, "and I am now going to examine him."	- Знаю, - отвечал Вильфор, - я как раз иду допрашивать его.
"Oh," said Morrel, carried away by his friendship, "you do not know him, and I do.	- Господин де Вильфор, - продолжал Моррель с жаром, - вы не знаете обвиняемого, а я его знаю.
He is the most estimable, the most trustworthy creature in the world, and I will venture to say, there is not a better seaman in all the merchant service.	Представьте себе человека, самого тихого, честного и, я готов сказать, самого лучшего знатока своего дела во всем торговом флоте... Господин де Вильфор!
Oh, M. de Villefort, I beseech your indulgence for him."	Прошу вас за него от всей души.
Villefort, as we have seen, belonged to the aristocratic party at Marseilles, Morrel to the plebeian; the first was a royalist, the other suspected of Bonapartism.	Вильфор, как мы уже видели, принадлежал к аристократическому лагерю, а Моррель - к плебейскому; первый был крайний роялист, второго подозревали в тайном бонапартизме.
Villefort looked disdainfully at Morrel, and replied,-	Вильфор свысока посмотрел на Морреля и холодно ответил:
"You are aware, monsieur, that a man may be estimable and trustworthy in private life, and the best seaman in the merchant service, and yet be, politically speaking, a great criminal.	- Вы знаете, сударь, что можно быть тихим в домашнем кругу, честным в торговых сношениях и знатоком своего дела и тем не менее быть преступником в политическом смысле.
Is it not true?"	Вы это знаете, правда, сударь?
The magistrate laid emphasis on these words, as if he wished to apply them to the owner himself, while his eyes seemed to plunge into the heart of one who, interceding for another, had himself need of indulgence.	Вильфор сделал ударение на последних словах, как бы намекая на самого Морреля; испытующий взгляд его старался проникнуть в самое сердце этого человека, который дерзал просить за другого, хотя он не мог не знать, что сам нуждается в снисхождении.
Morrel reddened, for his own conscience was not quite clear on politics; besides, what Dantes had told him of his interview with the grand-marshal, and what the emperor had said to him, embarrassed him.	Моррель покраснел, потому что совесть его была не совсем чиста в отношении политических убеждений, притом же тайна, доверенная ему Дантесом о свидании с маршалом и о словах, которые ему сказал император, смущала его ум.
He replied, however,-	Однако он сказал с искренним участием:
"I entreat you, M. de Villefort, be, as you always are, kind and equitable, and give him back to us soon."	- Умоляю вас, господин де Вильфор, будьте справедливы, как вы должны быть, и добры, как вы всегда бываете, и поскорее верните нам бедного Дантеса!