Граф Соколовский и две чашки чая

Как выяснилось, Александр Константинович и сам мог бы многое рассказать инженеру и его «пленнице». После разговора с матушкой Сони он понял, что девушку никто насильно не похищал и она, скорее всего, сама скрывалась от своего «гражданского мужа». Отсутствие следов взлома наивенковской квартиры говорило о том, что вещи забрал тот, кто имеет ключ, а то обстоятельство, что пропали, в основном, сонины вещи, в число которых входили документы, драгоценности, переписка и платья прямо указывало на саму же Соню. Часть денег Красненская и Беленко забрали с собой для отвода глаз. Забирать ещё что-то из бедной наивенковской квартиры им было попросту стыдно.

Сегодня утром инженер, как справедливо заметил граф, действительно побывал на вокзале. А позавчера, в понедельник, он выкупил для Сони её самое ценное украшение – золотое колечко.

Настала очередь Сони и её покровителя признаваться в мотивах своих действий. Девушка сильно волновалась, но присутствие Беленко её всё-таки успокаивало. Она призналась, что уже больше месяца назад её всё чаще посещали мысли оставить Наивенкова. Соня решила, что между ними никогда и не было никакой любви. Ей было приятно ощущать себя женщиной, а молодому социалисту требовалась помощница по хозяйству, которая бы его кормила, стирала и убирала. Почти всё, что они зарабатывали, Наивенков тратил на нужды своей организации, куда постоянно пытался затащить и Красненскую. Сначала она действительно разделяла убеждения сожителя, но постепенно суровый быт стал давить на неё, вечная нужда и непонятные траты то на бумагу, то на гектограф, то для посылок за границу и много ещё на что.

Инженер Беленко был известным в своей области специалистом, участвовал в проектировании нескольких динамо-машин и установке электростанций в Петербурге. Он зарабатывал достаточно для того, чтобы помогать финансово обедневшим Красненским, в том числе и Соне, в которую уже давно был влюблён. Он постоянно уговаривал девушку бросить Наивенкова, и полторы недели назад ему это удалось. Ему действительно предложили участие в интересном проекте в Одессе. И Соня согласилась ехать вместе с ним. Её решение было настолько спонтанным, что она даже не оповестила мать и не взяла с собой документы. Всё это время она пряталась у Беленко, и лишь в воскресенье ей удалось встретиться с мамой и всё ей объяснить. Решение дочери было встречено с большой радостью.

Пребывание Сони в доме Беленко выдали аккуратные стопки наглаженной и чистой одежды, в то время как внешний облик инженера выдавал его неряшливость. Здесь сыграли роль и томительное ожидание Александра Константиновича, ожидавшего, когда отворят двери, и заметное волнение самого инженера. Конечно же, самой важной деталью, которая развеяла любые сомнения, явился подготовленный чай. Зайдя в гостиную, взглянув на дымящийся чайник и подготовленные две чашечки, Александр Константинович понял всё. Беленко посадил графа спиной к стене кабинета, что косвенно говорило о его нежелании, чтобы гость смотрел в ту сторону, выдали его частые взгляды за спину графа.

– В кабинетах, интересное наблюдение, в целом мире принято скрывать наиболее ценное, – улыбнулся граф, объяснив свой поступок. – Прошу прощения за разбитую чашку. Это было необходимо.

Выяснилось, что, несмотря на взаимную неприязнь, Наивенков всё же приходил сюда, когда Соня исчезла. Софья Дмитриевна пряталась всё в том же кабинете, а Беленко «не поверил» словам Наивенкова, объявив его спятившим.

– Так, вы считаете, что разлюбили Наивенкова? – поинтересовался Александр Константинович.

– Да. Раньше я любила его, но он оказался другим, – призналась девушка.

– А я считаю иначе, – холодно заявил граф. – Вы попросту променяли свою любовь и мечту, обременённые лишениями, на тихую и сытую жизнь с ним.

– Граф, попрошу вас…, – попытался заступиться инженер.

– Во-первых, не забывайте, что я могу позвать дворника, и никто никуда не поедет, а во-вторых, это так. Вы, следуя примеру Исава⁹, предпочли сытость. Да, служить идее тяжело, ещё сложнее не свернуть с пути. Я не знаю, сделали вы правильный выбор или нет, но не смейте говорить мне ни о какой любви.

– Вы-то сами любили кого-нибудь? – вдруг резко ввернул резкое замечание Беленко.

– О, да! И уж поверьте мне, я смогу отличить увлечение и любовь. У вас её никогда и не было, – обращаясь к Соне, подытожил Александр Константинович.

Он прошёл к двери и взял в руки зонт-трость.

– Постойте, граф! Вы же не расскажете обо мне ему? – подбежала к нему Красненская.

– Я обязан, – пожал плечами сыщик. – Но у вас будет время собраться и покинуть город. Советую вам быстрее закончить с багажом и отправиться на вокзал. Вы, Виктор Иванович, меня обманули, сказав, что едете завтра?

– Да? С чего вы взяли?

– Вы поджали губы, когда сказали, что уедете утром. К тому же вы начали собирать вещи утром, а значит, они понадобятся вам уже сегодня.

– Мы действительно уезжаем сегодня.