Граф Соколовский и разыгранное убийство

Все поднялись из-за стола, прервав ужин, и направились вслед за Барсуковым. Александр Константинович помог Мыслевской встать и, взяв её под ручку, повёл в небольшую комнатку, которую фабрикант назвал комнатой отдыха. От столовой её разделял короткий коридор с витражными дверями.

За окном уже стемнело, и комната с занавешенными окнами погрузилась во мрак. В настенных газовых светильниках едва-едва горел слабый огонёк. Михаил Аристархович повернул вентиль, и газовое освещение тут же оправдало себя. Эта комната, идеально подходившая для светской беседы, была заставлена кожаными диванами и парой кресел. На месте столика, стоявшего раньше посреди, было поставлено нечто высотой в два аршина¹², накрытое белой тканью.

– Господа, я, кажется, уже достиг возраста, когда подступает пора задуматься над прожитой жизнью, подвести итоги и сделать выводы. И в такие минуты хочется оставить своим наследникам что-то, что навеки увековечит твоё пребывание на этой грешной земле.

– Михаил Аристархович, вы как будто репетируете свою речь на открытии новой фабрики, – улыбнулся граф Соколовский. Он терпеть не мог, когда его беспокоили во время трапезы.

– Александр Константинович, вас, опытного сыщика, не проведёшь, – загадочно улыбнулся Барсуков и стянул со скульптуры белое полотно и горделиво посмотрел, какой эффект увиденное произвело на публику.

На ничего не подозревавших гостей и домочадцев смотрел самодовольный бронзовый бюст Михаила Аристарховича, установленный на мраморном постаменте. Надо сказать, сходство было поразительным! Бронзовый Барсуков и его живой прототип взирали с абсолютно одинаковым напыщенным видом, губы их скривились в усмешке, давая понять простым смертным всю их никчёмность и низость по сравнению с ним, возомнившим себя Зевсом-олимпийцем.

– Обыкновенный Нарцисс, – прошептал Соколовский, глядя на Барсукова.

Никто не услышал его слов, тут же потонувших в дифирамбах и восторженных оханьях присутствующих.

– Просто восхитительная работа! Сразу видно руку европейского мастера! – разошёлся князь Пулев. – Такие делают только в Италии. Изумительно!

– Вы ошибаетесь, князь. Я заказал его в Москве, у одного талантливого скульптура. Как видите, наши люди тоже кое-чего умеют.

– Эх, какое талантливое подражание итальянской технике. Даже сперва не отличил, – князь резко закрыл рот, едва не назвав барсуковский бюст «подделкой».

– Папа, вы просто великолепны. Нужно будет поставить его в прихожей в доме, или в библиотеке, – сказала госпожа Хитрова.

– Нет, моя дорогая. Этот бюст будет установлен на моей новой фабрике, которая будет запущена в понедельник. Это будет грандиозное событие! И сия скульптура будет вечным примером для моего наследника. Барсуковы будут греметь на всю Россию!

– О! Непременно, непременно, Михаил Аристархович! – зашёлся в очередном потоке восхвалений князь Пулев. – Михаил Михайлович с достоинством продолжит ваше дело.

«Что за чушь. Господи, зачем всё это? – подумал про себя граф Соколовский. – Какое тупое самолюбование. Ещё и этот шакал потявкивает». Барсуков с неодобрением посмотрел на князя Пулева. Тот обеими руками зажал ладонь его сына и уверял, что Михаил Михайлович не только продолжит дело отца, но и сделает фирму «Барсуковы» богаче многократно.

– Ох, благодарю вас, Фёдор Иванович, благодарю, – немного стесняясь отца, сказал Михаил Михайлович. – Надеюсь, Бог пошлёт отцу долгую жизнь.

Все подошли ближе к бронзовому бюсту и наперебой восхищались работой мастера. Больше всех усердствовали дочь Барсукова, актёр Светилин и, конечно же, князь Пулев.

– Пойдёмте отсюда, Марина Николаевна, – прошептал граф над ушком баронессы.

Александр Константинович повернулся к выходу, где столкнулся с управляющим усадьбой.

– Господа. Михаил Аристархович, чай подан, – доложил Отто Германович.

Баронесса Мыслевская в сопровождении графа вышла из гостиной. Следом за ними в столовую вернулся актёр Светилин.

– Как вам это представление? – с плохо скрываемым сарказмом спросил актёр.

– Просто грандиозно! – с не меньшим сарказмом в голосе ответил граф.

Служанки убирали со стола пустые тарелки и некоторые блюда. Среди них была и Аня. Она бросила мимолётный взгляд на графа и вышла из комнаты с подносом грязной посуды. На столике у стены прислуга оставила поднос с кружками ароматного чая.

Из-за арки выглядывало встревоженное лицо Марфы. Александр Константинович сразу понял, что она подстерегает его. Граф оставил свою спутницу и направился к былой няне, поманившей его ладонью.

В этот момент в столовую зашли Хитровы. Увидев на столике подготовленный чай, Надежда Михайловна попросила своего супруга подать ей кружечку. Гости постепенно заполняли комнату.

– Константиныч, чую я что-то недоброе, – заговорщически прошептала Марфа перед самым лицом графа. – Сделай что-нибудь, пока беда не случилась.

– О чём ты? Какая беда?

Марфа выждала, пока мимо пройдёт какой-то слуга с печеньем.

– Отто этот замышляет нечистое. И сидит вас за столом чёртова дюжина, – выложив неопровержимые факты, Марфа назидательно пошевелила бровями. – Умрёт кто-то.