Граф Соколовский и разыгранное убийство

В столовую, неся кувшин с водой, вбежала перепуганная Марфа. В арке столпилась прислуга. Раздался полный отчаянья крик девушки. Граф сорвал с Барсукова пиджак и расстегнул ему рубашку.

– Марфа, намочи полотенце! Намочи ему лицо. Наклоните его, – проталкивая ладонь всё глубже, потребовал граф.

– Вы убьёте его! – беспомощно крикнул Пулев.

Барсуков обречённо застонал и повис на руках графа и собственного сына. Из его рта полились рвотные массы. Супруга Михаила Михайловича упала в обморок, угодив в объятья растерянного сына. Покрытый холодным потом Михаил Аристархович выпал из рук сына и упал лицом на пол, забрызгав кровью и рвотой подол Марфы.

– Папа!

В одно мгновенье все оказались рядом. За столом остался юный Паша Барсуков с потерявшей сознание мамой. Рядом с ними застыл бледный секретарь Соколовского.

– Где этот проклятый Торопин?!

– Михаил Аристархович!

– Сделайте что-нибудь!

– Поверните его, а не то он задохнётся собственной рвотой, – приказал граф.

Впрочем, он сам тут же наклонил бесчувственное тело Барсукова. Михаил Аристархович не дышал. Всем было ясно, что его уже не спасти.

Граф вытер рот Барсукова полотенцем и накрыл его губы платком. Перевернув фабриканта на спину, Соколовский сделал ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

В столовую, с коричневым саквояжем, с грохотом вбежал Торопин. Он страшно суетился, дрожащими руками врач наполнил шприц раствором глюкозы и ввёл её Барсукову через вену на левой руке. Стоявший рядом Светилин, которого Торопин нечаянно задел, пошатнулся и опёрся на плечо Павла Барсукова. Юноша упал на стол и опрокинул на пиджак кружку остывшего чая. Светилин, размахивая руками, принялся извиняться и вытирать пролитый чай.

Врач склонился над бездыханным телом Барсукова и вколол ему в другую руку атропин. Рядом с отцом рыдала Хитрова. Она обняла своего родителя, запачкав платье, мешая доктору, и судорожно задрожала.

– Прекратите, Торопин, – раздражённо, но тихо произнёс Соколовский, положив на плечи врача свою ладонь. – Ему уже не помочь. Господин Барсуков мёртв.

Марфа перекрестилась. Со всех сторон раздались стоны и плач.

Глава пятая Елецкий бык

Судебный следователь задумчиво стоял над трупом, склонив голову. Столовую заполнили люди с бляхами на груди, помощники следователя: медицинский эксперт и письмоводитель. Благодаря графу Соколовскому в столовой всё осталось в том же состоянии, как и во время смерти Барсукова. Он тут же запретил к чему-либо прикасаться и послал за полицией. Теперь Александр Константинович стоял рядом и с интересом наблюдал за работой следователя.

– Вы, конечно, можете произвести вскрытие, но я почти уверен, что смерть наступила вследствие отравления цианидом, – сказал граф.

Судебный следователь повернулся к нему и несколько секунд безмолвно смотрел прямо в карие глаза Соколовского. Следователь, Лев Борисович Утёсов, похожий на крепкого быка, был крупным мужчиной с мускулистой толстой шеей. Из этой шеи раздался низкий хрипловатый голос, и широкие, сросшиеся под носом, бакенбарды зашевелились.

– Я же попросил, удалить из комнаты всех, кто присутствовали в момент смерти.

– Я желаю помочь вам.

– Ваше высокоблагородие, это граф Соколовский, – неуверенный в весомости своего довода произнёс письмоводитель. – Столичный сыщик.

– Я знаю, – резко ответил следователь. – Мы, ваше сиятельство-с, в отличие от столичных следователей, привыкли выполнять свою работу самостоятельно. Без помощи любителей.

– Любителей к следствию и я не люблю привлекать, – улыбнулся граф.

Но лицо следователя Утёсова сохраняло прежнюю непоколебимость.

– Ваше сиятельство, пройдите в ту комнату, к остальным гостям. Не мешайте-с следствию.

Так граф Соколовский впервые встретился со знаменитым елецким следователем. Господин Утёсов был фигурой влиятельной и уважаемой не только в уездном городке, но и во всей Орловской губернии. Все знали о его неподкупности, невиданной по своей мощи воле и энергичности. Лев Борисович действительно походил на быка не только внешне, но и стилем расследования: сначала он казался спокойным и флегматичным, но разоблачив преступника, Утёсов «разбегался» и с яростью обрушивался на негодяя. Он словно бы топтал и бодал преступника до тех пор, пока он сам не признавался в содеянном под ударами улик и неопровержимых доказательств.

После внимательного осмотра места преступления, Лев Борисович направился в комнату отдыха, где собрались все сидевшие за столом пару часов назад. Установившуюся здесь тишину нарушали лишь редкие перешёптывания и всхлипы женщин. Князь Пулев, подсевший к госпоже Хитровой, состояние которой приближалось к истерическому, попытался её успокоить. Врач Торопин наглотался успокоительных таблеток и теперь изо всех сил старался не уснуть. Отто Германович и Светилин сидели со стеклянными глазами, обращённые к бронзовому бюсту, накрытому белой тканью.

– Миша, как долго мы должны здесь оставаться? – тихо спросила госпожа Барсукова своего мужа.