Графиня на неделю

Лишь собрав всю силу воли, Арабелле удалось отойти от леди Меон, не привлекая к себе ненужного внимания. Она шла по залу, высоко подняв голову, и задержалась лишь затем, чтобы разыскать миссис Хатклифф и извиниться перед хозяйкой дома, сославшись на головную боль. Последнее она сделала совершенно искренне, так как у нее в самом деле разболелась голова. Выйдя в холл, она с трудом дождалась, пока ее компаньонка принесет плащи.

Когда они сели в экипаж и поехали домой, на Парк-стрит, Арабелла решила, что утром она вернется в Ривсби-Холл. Эстер завершит все дела в Лондоне, выполнит поручения ее свекрови и запрет дом. При мысли о том, что придется во всем признаться Роффи, Арабелле стало тошно. Если она бежит из Лондона, леди Меон, не теряя времени, всем расскажет о ее возмутительном поведении.

Даже если ей удастся убедить свекровь, что она была леди Уэстрей лишь номинально, потому что пыталась выяснить обстоятельства смерти Джорджа, сэр Адам и его жена придут в ужас. Возможно, они даже выгонят ее из своего дома. Нужно к этому готовиться. К счастью, у нее есть средства, она купит себе небольшой домик и переждет, пока буря утихнет.

Трудно будет вынести разрыв с людьми, которых она считала родными с тех пор, как умерли ее родители… Это почти так же трудно, как больше никогда не видеть Рэндольфа.

Арабелла ломала руки. Все, что ей было нужно, она узнала здесь, в столице. Ехать в Девон не было никакой необходимости. Она поступила глупо… Если бы она не отправилась в Девон, теперь не пришлось бы бежать из Лондона, а ее доброе имя не было бы погублено. И… она не познакомилась бы с лордом Уэстреем и не отдала бы ему свое сердце.

Сидя в темном экипаже, она призналась себе, что относится к Рэну совсем не так, как в свое время относилась к мужу. Теперь она понимала, что ее чувства к Джорджу были иллюзией. Она его боготворила из-за детской привязанности и игры собственного воображения; она считала его кумиром, а не живым человеком из плоти и крови. Теперь стало ясно, что она никогда не знала Джорджа по-настоящему. Она любила мечту, идеал, который не мог существовать на самом деле. Чем больше она узнавала о муже, тем более далеким он ей казался. Такого человека она любить не могла.

Она могла лишь жалеть его.

Зато Рэн… Она с самого начала знала, что он не святой, но ей было все равно. Его она любила.

— И он никогда не должен об этом узнать.

Она не понимала, что произнесла последние слова вслух, пока Эстер не зашевелилась в углу.

— Что? Мадам, боюсь, я задремала. Вы что-то сказали?

— Нет, — пробормотала Арабелла, смахивая слезинку. — Ничего.

* * *

Рэн посмотрел на часы. Одиннадцать. Он скучал на карточном вечере сэра Аррана, но сидел как на иголках и пока не хотел возвращаться в «Мивартс-отель». Он вспомнил еще о двух приглашениях на сегодня: музыкальный вечер, который, по словам леди Прис, обещал быть маленьким приемом только для самых близких друзей, и ужин у леди Олденхэм. Нужно было решить, куда скорее пойдет Арабелла, и отправиться на другой прием.

Не то чтобы он специально ее избегал. Совсем наоборот. Очень хотелось увидеть ее, убедиться, что у нее все хорошо. Правда, она ясно дала понять, что не желает, чтобы он постоянно за ней наблюдал.

Он решил, что Арабелла предпочтет тихий вечер и музыку. Поэтому, взяв пальто, он направился в Олденхэм-Хаус.

Как он и ожидал, дом был переполнен, и он отыскал нескольких знакомых, которые составили ему приятную компанию за ужином. После ужина он следом за остальными вернулся в салон, думая, что исполнил свой долг и теперь может уйти.

— Лорд Уэстрей, добрый вечер! — обратился к нему бодрый голос, который он совсем не рад был услышать.

— Теддингтон… — Он обернулся и смотрел на приближающегося Теддингтона, напустив на себя равнодушный вид.

— Еще сердитесь на меня, милорд? — Чарльз Теддингтон расхохотался. — А я надеялся, что мы забудем то небольшое происшествие. В конце концов, мы с вами оба — люди светские, верно?

Теддингтон указал на кресла, стоящие в эркере.

— Может быть, присядем?

Рэн пожал плечами и осторожно опустился в одно из кресел. Он сразу понял, что его собеседник что-то задумал. Теддингтон нарочито не спеша сел, закинул одну ногу на другую и улыбнулся с таким видом, что Рэну захотелось его придушить.

— Не знал, что вы знакомы с моей сестрой, — негромко сказал Теддингтон. — Леди Меон приехала сюда из Девона и попросила меня напомнить вам о ней… — он злорадно ухмыльнулся, — а также леди Уэстрей.

Рэндольф выругался про себя. Что за невезение! Еще несколько недель — и Арабелла спокойно уехала бы из Лондона. Теддингтон подался вперед и понизил голос:

— Милорд, разумеется, нам прекрасно известно, что вы не женаты, но сегодня мы с сестрой встретили вашу… м-м-м… графиню на Бонд-стрит. — Он снова ухмыльнулся. — И дьявол меня побери, если ею оказалась не «золотая вдовушка»!

Урсула, конечно, рассказала мне о том, как вы приезжали с визитом в Меон-Хаус… вместе с вашей… так сказать… женой.

Кто-то заиграл на фортепиано веселую пьесу, которую Рэн не знал. Игра действовала ему на нервы.

— Чего вы хотите?