Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Примеры с глаголами симульнул и ликвиднут показывают, что грамматические неологизмы совершенного вида, как и неологизмы несовершенного вида, способны преодолевать смысловую неопределенность двувидовых глаголов, однако при этом они значительно понижаются в стилистическом ранге.

Префиксальное образование неузуальных форм совершенного вида всегда осуществляется вместе с лексическими или семантическими трансформациями. Если «во многих случаях то или иное различие в лексическом значении закрепляется формой вида» (Шелякин 2001: 74), то верно и обратное: нарушение этой общеязыковой закрепленности ведет к деформации лексического значения. В любом глаголе замена узуальной приставки на неузуальную приводит к семантическому сдвигу, определяющему такой способ глагольного действия, который в общеупотребительном языке не осознается и, соответственно, не обозначается.

Поэты испытывают потребность точно назвать то, что они воспринимают и для чего в языке нет подходящих слов. Рассмотрим несколько примеров с приставками по– и вз– (вс-). Эти приставки чаще других встречаются при неузуальном видообразовании – на фоне нормативной префиксальной деривации.

Приставка по– обнаруживает активность при образовании неузуальных глаголов со значением длительно-ограничительного способа действия (делимитативов):

Прошу: поснись

мне, покажисьнеузнаваемой каликой,
где плещется форель, как жизнь,
во тьме веселой и великой.

Наталья Галкина. «Ночь катит сонмища нулей…»

[624] ;

Что бы нам почитать? Вот и книжка.
Он людей никогда не любил,
но хотел. И убил, как старушку.
Что бы нам похотеть

?

Алексей Денисов. «Двух влюблённых в саду напугала дешёвая бука…»

[625].

В этих примерах существенным оказывается то, что «делимитатив при поддержке контекста (а иногда и без нее) может выражать незначительность обозначаемого действия (с точки зрения говорящего или производителя действия)» (Петрухина 2000: 151). Для современной поэзии типично стремление авторов к снижению пафоса, к исключению экзальтации, к десакрализации образа поэта, в конечном счете, к смирению перед жизненными обстоятельствами.

У Натальи Галкиной в грамматическом повторе поснись мне, покажись слово покажись обновляет свою внутреннюю форму и тем самым тоже принимает на себя значение длительно-ограничительного способа действия, не свойственное ему в современном языке.

В строчках Алексея Денисова обнаруживается параллелизм узуального глагола почитать с неузуальным похотеть. Глагол хотеть, от которого автор произвел похотеть, является непредельным, потенциально лишенным ограниченности (Шелякин 2001: 77). Разница между авторским похотеть и нормативным захотеть состоит в том, что намерение похотеть обозначено глаголом ограничительной семантики. Не исключено, что здесь есть и мотивирующее влияние слова похоть, тем более что в третьей строчке слово хотел двусмысленно: персонаж ‘хотел любить людей’ или персонаж ‘хотел людей’. Если эта двусмысленность актуальна, тогда и глагол почитать совмещает в этом контексте значения омонимов почитать (сов. вида) ‘заняться чтением’ и почитать (несов. вида) ‘относиться с почтением (к кому-л., к чему-л.)’. Кроме того, в форме похотеть полисемантична приставка, сообщающая глаголу значение не только ограничительного, но и начинательного способа действия.

При аномальной комбинации приставки вз– (вс-) с суффиксами одноактного действия глаголы указывают на повышенную интенсивность этого действия:

Мой пес все не отыщет места,
Он привередлив, как невеста:
То носом здесь, то там вспахнет

,Все не присядет, не вздохнет,
Очами в небо не вспорхнет.

Дмитрий Александрович Пригов. «Ода о Москве»

[626] ;