Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Слово «нравиться» обычно воспринимается как более слабая степень того отношения, которое в сильной степени выражается словом «любить». Но в «нравиться» есть что-то такое, что в «любить» не укладывается, что-то более широкое и влекущее. <…> «Ты мне нравишься» – субъект здесь «ты», а «я» – в дательном падеже, как косвенное дополнение, как предмет воздействия со стороны того, кто «нравится» <…> Выражение «ты мне нравишься» более смиренное, вменяемое, кроткое, внимательное, отдающее должное тому, кто нравится. Это твое действие на меня, а не мое на тебя <…> «Я тебя люблю» – это звучит гордо: мое чувство, делай с ним что хочешь, а я вот такой, мне это присуще, тебе же выпало счастье быть тем предметом, на который падает моя любовь (Эпштейн 2011: 445–447).

Возвратно-пассивные конструкции

В современной поэзии пассивное значение глаголов с возвратным постфиксом оказывается особенно выразительным и, соответственно, лингвистически интересным в тех случаях, когда грамматическое значение глагольной формы предстает неопределенным или синкретичным. Иногда альтернативные возможности толкования словоформы, а следовательно, и содержания высказывания, основаны на пограничных ситуациях в самом языке, иногда – на тех грамматических или лексических препятствиях образованию пассива, которые диктуются нормой и узусом.

Академическая Русская грамматика отмечает, что

в конструкциях с возвратным глаголом несов. вида при отсутствии субъекта действия значение страдательности ослаблено. Это значит, что глагол с постфиксом -ся может быть истолкован двояко – и как глагол страдат., и как глагол действит. залога (Русская грамматика 1980: 615).

Сначала рассмотрим примеры с залоговыми аномалиями, существенно затрагивающими категорию лица и тем самым значительно усложняющими грамматические свойства глаголов и, соответственно, смысл высказываний.

При употреблении возвратных глаголов пассивного залога в 1‐м лице фокус внимания неизбежно смещается с семантического субъекта действия на синтаксический. Объект в какой-то степени присваивает себе роль субъекта:

Это Лена нам прислала бутылку,
видя бедное наше сердце.
И замерло бедное сердце,
полетело за море смириться.
И глотнул я зелёной жертвы,
и глаза мои позеленели,
и стал я маленьким и хилым,
как будто еще и не разумелся

.

Анджей Иконников-Галицкий. «Утро вползало в окно и выпить хотелось…»

[767].

В этом тексте выражение не разумелся может либо обозначать ситуацию до рождения человека или даже до его зачатия, либо указывать на неразумного младенца. Потенциальным субъектом предиката не разумелся можно представить себе как родителей или Бога (‘ребенок еще не был задуман’), так и лирическое «я» (тогда форма трактуется как собственно-возвратная – ‘не был разумным; не осознавал себя’). Кроме того, поэтический неологизм может быть понят и как глагол совершенного вида со значением становления ‘не стал разумным, не вошел в разум’. Иерархия этих возможностей и для автора стихотворения, и для читателей может быть разной.

Восприятие следующих строк тоже зависит от фокуса внимания читателя:

Пока темно, я думаюсь в тебе

,Как провиант в горбу верблюжьем,
Как сувенир, нечуемый в беде,
Но милый, если обнаружим.
Уже, как было, собираем ужин.

Мария Степанова. «Пока темно, я думаюсь в тебе…» / «20 сонетов к М»

[768].