Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Вышел Зверь чёрен

,видом ужасен,
голосом пупырчат.
<…>
И дана была ему власть
зудеть и чесаться 30 лет и 3 ночи,
и ни один на земле не спасся,
кроме некоторых.

Александр Левин. «Зверь чёрен»

[464].

В этом случае можно вспомнить синонимическое узуальное выражение никто кроме… Местоимение никто и означает ‘ни один’. Абсурдность узуальной конструкции обнаруживается при ее дефразеологизации, ведущей к буквальному прочтению.

Авторской критике подвергается и глагол уединиться, который нередко употребляется десемантизированно (они уединились):

вооружась сим спорным утвержденьем,
я в башне из слона уединился

,как свойственно отпетым декадентам,
но не один – с женой, детьми, друзьями,
квартирой, магазинами, работой,
газетами, подругами вождей
(которых избежать не удается,
но это не стесняет мне свободы)
и с музыкой. Ну, иногда стихами.

Александр Левин. «Мне не идёт грустить и умиляться…»

[465].

В стихах Марии Степановой отражено противоречие между семантикой множественности, определяемой числительным два и грамматическим единственным числом существительного:

Я старый соловей. Жасминовое место,
С которого гляжу, как мается невеста —
Привычный полигон для пения в мишень:
Макушку ай лав ю и два ее ушей.

Мария Степанова. «Я памятник тебе на месте этом зычном…»

[466].

Этот языковой конфликт, представленный в нормативных сочетаниях типа два уха, вызван рефлексом двойственного числа, то есть переосмыслением формы именительного-винительного падежей двойственного числа существительного уха в форму родительного падежа единственного числа:

Единственное число при таких словах, как два, три и четыре, где ясно указана множественность, представляется на первый взгляд очень странным и является характерным примером того, насколько грамматическое мышление может расходиться с логическим (Пешковский 2001: 438).

Актуализация лексикализованных форм числа

Многие современные поэты, актуализируя лексическую полисемию, демонстрируют и лексикализацию форм множественного числа, создавая тавтологические и псевдотавтологические конструкции:

Так что свадьба и мед по усам.
День назначен, и час по часам.
Ждать – неделю, ровняя оборки,
Примеряя на выбор обувки,
Сообщая пробор волосам.

Мария Степанова. «Невеста»

[467] ;

Девочка дышала справа налево,
В городе большом не хватало мела
<…>
Она бы хотела позвать, проститься,
Но голоса не хватало и на пол-октавы,
И она не спрашивала: «Где Вы? Куда Вы?».
Её тело в коричневой школьной форме
Ещё не имело форм и вообще не имело формы

.

Евгения Риц. «Девочка дышала справа налево…»

[468] ;

Прижать не к груди – к грудям

…Ну вот я и стала бабой.
Отдать тебе жизнь могла бы
и, может, еще отдам.
Как жалко, что ты давно
забытого сна бестелесней.
Как жалко, что Песни Песней
дуэтом допеть не дано.

Вера Павлова. «Прижать не к груди – к грудям…»

[469].

Заполнение лакун в неполных парадигмах

Для современной поэзии характерны парадигматические предпочтения в ситуациях конфликта системы с нормой, и поэты часто заполняют лакуны в неполных парадигмах. Поэзия с ее метафоричностью и стилистической контрастностью демонстрирует востребованность тех числовых форм, которые не употребительны в узусе: