Грань безумия

Дошёл до заброшенного кинотеатра и решил срезать, пройдя вдоль его задней стены. Время было позднее, разошлись по домам даже компании пацанов, облюбовавших это место для катания на скейтах и велотрюков. Только шатун-алкаш вылез из кустов и брёл передо мной. Не то решил нужду справить, не то…

Похожие на раздувшихся слизней, эти существа прилепились к стене и колыхались на лёгком ночном ветру. Будто грязные полотенца с толстыми щупальцами, твари задёргались, извивающиеся отростки мерзко затрепетали, потянулись к пьянчуге, заскользили по лицу, словно слюнявые языки.

Твари мелко дрожали, тряслись от удовольствия.

Алкаш их не видел и ничего не чувствовал. Стоял, покачиваясь, пытался поймать равновесие.

Не поймал.

Упал на четвереньки, блеванул и завалился на бок.

Мне это просто чудится. Причудливые видения заново собранного мозга.

Плывущие в воздухе слизняки не исчезали.

Я решил их обойти.

Около подъезда стоял человек.

Когда я подходил, он отступил в тень и исчез за углом дома.

Мне показалось, что я видел его в Институте Экспериментальной Хирургии. Он входил в кабинет Корженёва.

Видения начинали утомлять.

«Ты счастливый человек, у тебя стоит мощнейший фильтр на всякую херню», – сказал как-то мой хороший друг, которому я пожаловался, что не могу воспринимать всякую эзотерическую литературу, откровения гуру и прочую мистику.

Так что летающие слизни просто не существуют.

Среди ночи я проснулся от шепота.

– Это вы правильно сделали, что не открыли ему дверь. Не надо дверь скребунам открывать, плохо это, дверь скребунам открывать.

Я дошел до кухни, запил водой две таблетки новопассита и лёг спать.

* * *

На следующий день меня скрутило на платформе метро.

Сначала затылок погладило лёгкое беспокойство. Я нервничал, причина не распознавалась, от этого дёргался всё больше. Начал перебирать.

Пока валялся в больнице, накопилась гора дел – как я их разгребу? Бывшая не звонит, сын так и не написал в WhatsApp, почему? Подросток, живёт своей жизнью, родители для него в другом мире, но… Да при чём тут всё это?

Что-то не так. Совсем не так, очень сильно не так!

В туннеле шумит поезд – я слишком близко стою к платформе. Шаг назад, но этого недостаточно, меня могут задеть, я упаду на рельсы, тело будет дёргаться от удара током, я обосрусь, и тут налетит состав – голова, которую так старательно собирал хирург, разлетится во все стороны…

ДА ЭТО ТУТ ПРИ ЧЁМ?!

Пытаюсь пропихнуть в себя воздух, не могу. Падаю на колени, люди шарахаются в стороны, в толпе образуется пустой коридор, и тут я вижу их.

Они идут поперек людского коридора. Трое мужчин в строгих чёрных костюмах пересекают платформу. Они пугают меня так, что я сворачиваюсь клубком, но продолжаю смотреть.

Один из них поворачивает голову, равнодушно смотрит мне в глаза, и я ору от ужаса.

Человек равнодушно пожимает плечами, деловые костюмы уходят.

– Вам плохо? – Надо мной склоняется участливая девица с зелёными волосами.

Я что-то бормочу, встаю, опираясь на её руку, бреду к скамейке, сажусь.

Почему они так испугали меня?

Очень важно понять, что такого было в этих трёх совершенно обычных мужчинах. Почему тварь под дверью, слизняки эти так не пугали, а сейчас я чуть не помер.

И почему волна ужаса накатила еще до того, как я их увидел? Что, это тоже галлюцинация?

– Вам уже лучше?

Я поднимаю голову, передо мной стоит человек, которого я видел у Корженёва. И прошлой ночью, когда слизняки облизывали алкаша, тоже. Он очень неброский, этот человек. Но я его запомнил.

– Вы следите за мной, – хриплю я.

Незаметный не реагирует.

– Если вам лучше, то зайдите к доктору Корженёву. Он очень ждет вас.

Неприметный запрыгивает в закрывающиеся двери поезда и исчезает.

* * *

Доктор всё так же обаятелен, крутит в руках «Паркер», но уже другой.

Интересно, сколько у него ручек с золотыми перьями? Он пользуется только «Паркерами»? Или в торжественных случаях достает «Монблан»?

– Очень рад, что у вас все в порядке, – улыбается мой добрый доктор и продолжает, сияя от удовольствия. – Вот вы и научились видеть Изнанку. Значит, я старался не зря.

Чувствую, что кабинет начинает плыть, свет становится слишком ярким, ушам больно от малейшего звука.

– Что? Что видеть? – хриплю я.

Корженёв терпеливо повторяет:

– Изнанку. Это моё определение. А так названий масса. Сокрытое. Незримое. Тонкий мир. Хотя это и неправильно, тонкий мир нечто совершенно иное.

Комната колышется, доктор делается неприятно размытым. Кресло, в котором я сижу, висит в пустоте.

А потом всё становится очень резким и чётким.

– Значит, это были не галлюцинации, так?

Я абсолютно спокоен. Даже чувствую облегчение. Один из самых сильных моих страхов – безумие. Утрата рассудка.

Корженёв качает головой.

– Нет. Вы абсолютно нормальны. То, что вы видите, – часть реального мира. Предупреждая ваши вопросы – видят эту область немногие, а здраво и связно воспринимают, как естественную составляющую реальности, и того меньше. Как правило, такие «путешествия в Изнанку» бывают в форме бредовых или религиозных видений. Часто люди действительно сходят с ума. Сознание не справляется.