Гранат и Омела (СИ)

Авалон не сразу узнала сильно истощавшего синьора Леандро, но, вслушавшись в его некогда зычный голос, ощутила внутри тепло. Старик продолжал что-то гневно бурчать, когда она подошла и обняла его. В голове сразу возникли воспоминания, как он угощал ее и свою внучку, Эстелу, собственноручно приготовленным сальморехо. Авалон больше нигде не пробовала такого же правильно приготовленного: достаточно густого, на основе томатов и чеснока, с точным добавлением соли, оливкового масла и хлеба. Синьор Леандро как-то поделился с ними, что весь секрет его сальморехо в смеси уксуса и белого вина. Всей семье он подавал суп в обычном виде, но для девочек всегда украшал его ветчиной и вареными яйцами. Мать Эстелы постоянно подшучивала над тем, что отец обходится с девочками, как с придворными дамами. Синьор Леандро же всегда невозмутимо повторял, что готовит Эстелу к роли фрейлины. Он был уверен, что она пройдет ритуал и сможет попасть в королевский эскорт. К сожалению, Эстела ритуал не прошла и осталась в Лагуарде, тогда как Авалон все-таки уехала в Наварру. С тех пор они с ней связь не поддерживали. Авалон несколько раз писала ей, но ответа не последовало, и она решила не донимать бывшую подругу вопросами. Видимо, Авалон стала для нее напоминанием о собственном позоре.

— Авалон, ты, что ли? — спросил синьор, отстраняя ее от себя и вглядываясь в лицо. — Как же ты выросла, детка. Давно тебя не видел. Как ты?

— Все хорошо. — Чтобы не беспокоить старика, Авалон выдавила из себя сносную улыбку, в которую даже можно было поверить. — А вы как? Как Эстела?

Старик потрепал ее по плечу и рассеянно ответил:

— Потихоньку, от одной беды к другой. Эстела тоже в порядке, учится.

— Учится? — с недоверием переспросила Авалон. — Где?

— Да там же, где и ты. Она ж писала, что видится с тобой постоянно, — сказал он, и Авалон ощутила на коже склизкие лапы дурного предчувствия. Ей показалось, что синьор Леандро лишился рассудка, но она не успела задать вопросы, чтобы развеять сомнения, когда по деревне разнесся перезвон сбруи и топот лошадей. Десятка лошадей.

Сердце ушло в пятки.

Инквизиция.

Не успев сообразить, что делает, она заслонила собой тощего старика и сжала до боли его трость, чтобы и самой не упасть. По ногам пролетела дрожь, а живот скрутило до острой рези. Горло мгновенно пересохло. Авалон понимала, что на этот раз не убежит. А рядом нет Дамиана, который смог бы ее защитить. Видимо, Элеонора, будь она неладна, оказалась права.

Судьба найдет тебя. Она идет по твоему следу, точно охотничий пес.

Или храмовый волк.

Раздалось конское ржание, мужские голоса. Авалон почувствовала, как на нее волнами набегает слабость, в глазах потемнело. Но прежде, чем лишиться сознания, она услышала обрывки разговоров, которые велись на трастамарском.

Марта рядом облегченно выдохнула.

— Чтоб им сока полно было! Испугали до усрачки! — беззлобно пробурчала она и указала за дом синьора Леандро. — Это за тобой. Я отправляла весточку о твоем здоровье.

Авалон удивленно уставилась на нее. Марта только открыла рот продолжить, когда за дом свернул человек в полном воинском обмундировании. Держа руку на рукояти меча в ножнах, он снял шлем, заметив троих человек, стоящих у алтаря Персены. Авалон вскрикнула от радости и побежала вперед. Ноги быстро подкосились от слабости, но Хорхе успел ей навстречу и подхватил. Авалон обняла его. А потом расплакалась, внезапно ощутив себя в полной безопасности.

— О, отлично! Успел к самому началу, раз вы еще не раздеты! Не люблю опаздывать.

Авалон, шмыгая носом, выглянула из-за наплечника Хорхе и глупо рассмеялась над шуткой Баса. Одетый в камзол из плотной серой шерсти с серебряными пуговицами и подбитый мехом плащ, скрепленный серебряной застежкой, он казался королем. На плаще красовалась вышитая жемчугом мандолина.

— Выглядишь скверно, mi corazon. — Он отклонился и обвел ее нарочито пренебрежительным жестом. Его тонкие руки были облачены в перчатки, отороченные мехом. — Чем тебя кормили? Инирским снегом?

Смех Авалон вновь перерос в плач, и Бас перестал корчить смешную физиономию.

— Эй, тише-тише, иди сюда!

Хорхе смущенно кашлянул и отодвинулся, а Авалон со всех оставшихся сил обняла Баса, зарывшись носом в его волосы. Ее окутал знакомый запах: грушевое масло и нектариновые косточки, персиковая мякоть, смешанная со сладким абрикосовым бренди. Она расплакалась пуще прежнего.

— Ну-ну, ты так промочишь мой новый камзол, — со смешком пожурил ее Бас и погладил ее по волосам. — Теперь все в порядке, mi corazon. Ты в безопасности. Я привез эскорт, достойный королевы, чтобы доставить тебя по велению Каталины в Наварру. Ты дома.