Дамиан не понимал Горлойса. Отец организовал в его честь такой прекрасный, богатый прием! Скоро прибудет делегация с юристами из Власа, и Горлойсу сосватают чудесную невесту. Ее портрет стоял на подставке здесь же, в приемном зале, освещенном десятками свечей: светлые короткие волосы, прибранные под эннен, голубые глаза, бледная кожа и хрупкий стан — принцесса Присцилла была воплощением инирского понимания красоты. Кроме того, Симеон утверждал, что госпожа Присцилла преданная раба Князя и истинно верующая во его сияние. И глядя весь вечер на кислую физиономию Горлойса, Дамиану хотелось подойти и дать ему леща. Однако он удержал свои кулаки. Чего нельзя было сказать о его языке.
Король и его гости уже изрядно приняли на грудь, когда Эдуард решил поддеть своего сына. Видимо, перекошенная физиономия бросилась в глаза не только Дамиану.
— Что, Горлойс, не по нраву тебе власовская кобылка?
Гости загоготали, поддерживая образ, который придумал король. Симеон неодобрительно поджал губы. Глядя на наставника, Дамиан понял, что тревожит Падре Сервуса: подобные неосмотрительные речи на приемах могли быть подслушаны шпионами и донесены прямиком до ушей короля Власа. Вряд ли любому отцу понравится, когда его дочь представляют в виде племенной кобылы, издеваясь над родовым гербом. Что уж говорить, если отец этот — король.
Однако несмотря на угрюмое молчание Горлойса — он только покраснел и опустил взгляд в тарелку со взбитыми сливками и дольками морозной сливы. Желудок Дамиана издал тихий протяжный стон, когда он вдохнул аромат десерта и подлил вина брату. Глотая горькую от пива слюну, Дамиан отступил и замер, держа в руках кувшин.
— Я тебя спрашиваю, — Эдуард перестал смеяться и ударил по столу, отчего посуда пошла дребезжанием. — Я состряпал тебе годную партию с этой власовской кобылой. За ней богатое приданое, так что, Горлойс… — Король сделал длительную угрожающую паузу.
Все затихли. Симеон предупреждал Дамиана молчать. Но злость и зависть, вскипевшие, точно опасное варево в котле, все-таки выплеснулись. Да еще и невовремя. Дамиан, несмотря на послушничество, тем не менее якшался с разным сбродом. В том числе с ребятней из бархатных домов. И они время от времени рассказывали по секрету, что принц наведывается в разные заведения, чтобы провести время с другими мальчиками, чтобы им воспользовались. Видимо, эти же слухи дошли и до Эдуарда.
— Не вздумай меня посрамить. Я не намерен возвращать ее приданое обратно хитрожопому Гарольду. Так что будь любезен, засади свой жалкий пиструн этой кобыле под хвост, чтобы она понесла и через год родила наследника.
— Если он сумеет им воспользоваться, — тихо хмыкнул себе под нос Дамиан и только в следующее мгновение понял, что сказал это вслух.
Все взгляды обратились к нему. Дамиан обомлел. Ужас дотронулся до его затылка ледяными когтями. Он едва не обмочился, когда заметил нахмуренный взгляд короля и блеск злых глаз Горлойса. Где-то совсем рядом судорожно вздохнул Симеон. Дамиан буквально слышал у себя в голове его голос, предостерегающий от всяких опрометчивостей: «Будешь рыть другим яму — сам в нее угодишь».
— Что ты сказал, псина? — прошипел Горлойс, поднимаясь со стула. Краска гнева бросилась в его лицо, и он покраснел еще больше. — Чего молчишь? А ну повтори!
Дамиан попятился, чувствуя, как неистово бьется в припадке сердце. Ему казалось, что он умрет прямо здесь. Он спиной ощущал, как приближается к вооруженной страже. Однако наибольшая опасность ему грозила не от вооруженных охранников, а от надвигающегося безоружного Горлойса. Даже Симеон встал со встревоженным видом. «Пади ниц и проси прощения!» — взывали его округлившиеся глаза и вскинутые брови. Однако в Дамиане внезапно взбрыкнула гордыня. С чего это он должен извиняться? Это не он занимается противоестественными деяниями, кои запретил Князь.
— Мужеложец!
Горлойс вздрогнул и остановился. Лицо его пошло бледными пятнами, а глаза беспокойно забегали. Дамиан видел, что брат в панике перебирает оскорбления и оправдания. Он ждал резких слов, выпада и удара, однако Горлойс театрально расхохотался:
— Тупоголовый святоша! Отец, погляди: девственник, что воспылал страстями к моей невесте!
Дамиан быстро посмотрел на Эдуарда, ожидая от него приказа казнить нахального бастарда, что не умеет держать язык за зубами. Король буравил его недобрым взглядом.
— Простите моего протеже, мой господин, — вмешался Симеон и тяжело покачал головой. — Молодость не без глупости, старость не без дурости. На кой ляд взял его с собой, думал, что услужу принцу Горлойсу…
У Дамиана онемели ноги и пальцы. Его внутренности стискивал страх, и ему казалось, что он сейчас лишится сознания. В глазах потемнело. Эдуард схватил кружку с элем и опрокинул в рот. Затем громко рыгнул, ударил кружкой по столу и утер губы.