Граница

Губы у нее запрыгали, и горячая слеза упала на щеку Лисице. Через платье он чувствовал тепло ее тела и невольно порадовался ее присутствию, ее защите, ее прикосновениям. Баронесса упрямо мотнула головой, и из высокой прически вывалился темный локон.

- Может быть, поговорим, как джентльмены, мистер Пес? – напряженно поинтересовался Уивер, потирая ухо и плечо. Впервые за долгое время Йохан услышал, что он беспокоится. – Клянусь вам, ни я, ни мой друг не замышляют ничего плохого. Его ведут добрые намерения! Давайте выпьем вина и потолкуем о ваших делах – видите, я даже согласен забыть о вашем предательстве…

- Заткнись, - прервал его Цепной Пес. – С тобой я еще разберусь. Роксана, у тебя есть последний шанс.

- Я никуда не пойду, - тихо сказала Роксана бесцветным голосом и вцепилась в Йохана так, что он застонал. – Хватит, Герхард. Я устала.

Лицо Цепного Пса осталось бесстрастным. Он поднял пистолет и без колебаний прицелился в Йохана. Баронесса зажмурилась; она храбро прижалась к Лисице. Родной запах окутал его, и темные, ненапудренные волосы попали ему в глаза и рот.

- Я люблю тебя, глупый Лис, - шепнула она.

- Не надо, Кёпек-ага! – донесся сверху голос Диджле, но Лисица уже не видел османа. – Я ошибался. Твоя женщина не ведьма. Не убивай их, будь милостив во имя Аллаха!

Герхард молчал, но стрелять он тоже не торопился.

- Клянусь Господом, какая же ты дура, Роксана, - сказал он через тысячу лет, и баронесса подавилась рыданиями, вздрагивая всем телом. Послышался щелчок пистолетного замка; и шестым чувством Йохан понял, что Цепной Пес не выстрелит. Уивер громко вздохнул над ними, и Герхард ушел; с его исчезновением будто рассеялся дурной туман.

Роксана все не могла отпустить Йохана и успокоиться. Она повторяла, что любит его, и никому не отдаст – пусть даже все слова о женитьбе пустой звук; плакала она вовсе не так, как плачут знатные дамы - смиренно, кротко; нет, лицо у нее сморщилось, и голос готов был сорваться на всхлип.

- Я завшивел, - выдавил из себя Лисица, когда смог заговорить. – Я не хотел бы… в твоих волосах.

- У меня есть анисовое масло, - сквозь слезы сказала она. – Им можно смазывать прическу… и… и… Господи, какая же я действительно дура!

С ее помощью Йохан встал на ноги. Служанка баронессы хмуро глядела на них, точно не одобряла поведения своей госпожи, а за ее спиной стоял Диджле, не решаясь подойти ближе.

- Поди-ка сюда, - поманил его Йохан. – Я не буду тебя бить.

Осман исподлобья посмотрел на него, но послушался.

- Я был не прав, брат, - сознался он и хотел было говорить дальше, но Лисица остановил его резким жестом.

- Поговорим позже. Сделай милость, сбегай домой… На столе – шкатулка. Принеси ее сюда, только быстро.

Диджле поклонился, не задавая лишних вопросов, и исчез за дверью. Молчавший до сих пор Уивер принял Йохана из рук Роксаны, но баронесса никак не желала отпускать его.

- Тебя надо бы уложить, - сказал Честер. – У тебя жар, дружище Фризендорф. Как мы пойдем назад?

- Никуда вы не пойдете, - отрезала Роксана. – Йохан останется здесь. Я позабочусь о нем… Как смогу.

- Кто бы так позаботился обо мне! – с наигранным сожалением воскликнул Уивер. Фальшь пропала из его слов и вновь появилось беспокойство, как только он заговорил дальше. - А как же господин «Убью-вас-всех»?

- Теперь не стоит о нем беспокоиться, - ее покрасневшие глаза опасно заблестели, предвещая новый поток рыданий, и Роксана прерывисто вздохнула, сжимая в кулачке ткань вышитого платка, но вместо того, чтобы промокнуть следы своих слез, она встала на цыпочки и бережно вытерла пудру и грязь с лица Лисицы. Йохан взял ее за локоть, показывая, что с ним все хорошо – ему было стыдно за временное недомогание и слабость, выказанные перед ней, - и она замерла, вскинув на него взгляд выразительных темных глаз. Все невысказанные слова, что Йохан говорил про себя для нее, пока сидел в тюрьме, повисли в воздухе почти осязаемо, и неприступная когда-то, загадочная баронесса неожиданно покраснела и смутилась, точно неопытная девчонка.

Хрупкий миг нарушил возглас Герхарда, который подзывал к себе Камилу, и служанка с дозволения Роксаны ушла к нему. Честер проводил ее задумчивым взглядом и с тяжелым вздохом почти поволок Лисицу наверх.

Роксана не обманула, и ее хлопоты были приятны Йохану. По приказу Честера она послала Камилу в аптеку за аква витэ для компрессов и смешала ее с испанским анисовым маслом; не побрезговав, она сама расчесала Йохана частым гребнем, вычесывая насекомых, а затем, не жалея ухоженных пальцев, втерла ему в голову полученную вонючую смесь, которая причудливо мешалась с дегтем. Баронесса была ласкова и не желала покидать Йохана ни на минуту, даже когда явился запыхавшийся Диджле с письмами и с поклоном положил их к ногам Лисицы.