Граница

Этан молчал. В каком-то смысле ему было интересно слушать, что о нем говорят другие, но и немного неприятно. Вопросов было много, очень много, и Этан сомневался, что на все он получит ответы, – в этом Оливия была права. Ограниченный человеческий разум не способен до конца понять сущность этой чуждой силы, уразуметь, как она явилась сюда, почему избрала именно его, каким образом становится все могущественнее и крепче, ведь и он сам не мог понять, как извергается из него эта сила, чтобы вызвать землетрясение или разорвать на кусочки сайфера и горгонца. Просто когда у него – или у этой сущности в нем – возникает потребность в энергии, она тут как тут. От него не укрылось, что после последней стычки с пауками и солдатами сайферов у него болели и даже немного утратили подвижность суставы, словно он неожиданно состарился; выходит, человеческая плоть платит за это свою цену. Он уже даже сомневался, сможет ли и дальше владеть левой рукой, которая сыграла роль боевого орудия. Чуждая сила в его организме, конечно, обладает невероятной мощью, но человеческое тело по природе своей вещь слабая и быстро изнашивается. Однако если он мертв, а оживляет его лишь эта чуждая сущность… управляет этим образчиком анатомической куклы, вдыхает энергию в его сердце и легкие, регулирует кровяное давление, деятельность внутренних органов и все остальные системы, то по завершении миссии этого воина – если такое, конечно, возможно – его песенка спета, и ни один, даже самый искусный на свете, врач не сможет ничего изменить.

– Не думаю, что этой сущности нужна армия… но не сомневаюсь, что ей нужны люди, то есть мы.

– Мы? Как это? – спросил Джефферсон.

– Мы ей нужны, чтобы… – Этан замолчал, не зная, как получше выразить мысль. – Главное, чтобы нам было не наплевать, – продолжил он. – Я имею в виду – как людям. Мне кажется… она хочет прежде всего понять, желает ли кто-нибудь из нас хотя бы дать сдачи. Достаточно ли мы сильны, чтобы не сдаваться и идти до конца. Мне кажется, Дейв, именно поэтому я не получил информации о том, где находится Белая Обитель. Ей нужно было… и вообще ей необходимо… знать, что любой из нас достаточно неравнодушен, чтобы встать и драться, а не забиться куда-нибудь в нору и ждать смерти. Поэтому, если бы вы с Оливией в тот день не отправились искать карту… если бы вы сказали, что я просто чокнутый, а землетрясение и вода в бассейне ко мне не имеют никакого отношения, что все это случилось само по себе, и я не смог бы вас ни в чем убедить, не смог бы заставить поверить… очень может быть, эта сущность сочла бы, что нам и помогать не стоит. И просто ушла бы, исчезла отсюда, а я бы умер, и сайферы с горгонцами продолжали бы воевать, пока не уничтожили бы всю нашу Землю, потому что всем было на все наплевать.

Этан перевел взгляд на Оливию, потом на Джей-Ди, на Никки и снова на Дейва.

– Вот так я об этом думаю, – закончил он.

– Этот разговор не для моих дряхлых мозгов, джентльмены, – заметила Ханна. – Мое дело – крутить баранку. Довожу до вашего сведения, что вижу еще один въезд на трассу, он тоже похож на битком забитую стоянку, поэтому проехать по въездной и думать нечего. – Она крутанула руль и двинула автобус в другую сторону. – Ну ладно… копов поблизости не видать, так что попробуем по выездной.

Она все-таки выехала на трассу I-70 и погнала автобус по встречной полосе. Полоса же, ведущая на восток, оказалась практически уничтожена во время бомбардировки, которая привела к этому хаосу, – вероятнее всего, это произошло во время первого сражения, в результате которого вся центральная часть города была разрушена до основания. Здесь же остались всего лишь несколько разбитых легковушек и большой грузовой тягач с прицепом, который врезался в три другие разбитые машины и загорелся, но Ханне удалось объехать эту кучу искореженного металла. Больше всего ее беспокоили осколки стекла и острые куски металла на дороге, но служба уборки давно уже не работала, и ей ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы и отчаянно вертеть баранку, заставляя громоздкий автобус выписывать по дороге лихие пируэты.