Грехи отцов наших и другие рассказы

Рослый парень шагнул к окну так свободно, так невзначай, что ни Оэстра, ни Бартон не осознали происходящего. Толстые пальцы Тимми ухватили стул лейтенанта за спинку, резко и быстро дернули назад. Оэстра извернулся, спасаясь от падения и в то же время пытаясь поднять дробовик, и не сумел ни того, ни другого. Он растянулся на полу, колено Тимми прижало ему шею. В сдавленном вопле Оэстры в равных долях смешалась ярость и боль. Тимми опустил руку, оторвал упавшему правое ухо, потом ударил сверху вниз дважды, трижды, четырежды. Бартон бросился в спальню. Времени прошло немного.

Оэстра, прижатый к полу и бессильный воспользоваться дробовиком, выронил оружие, перевернулся, пытаясь подтянуть под себя руки и ноги и сбросить Тимми. Тот нагнулся ниже и вогнал палец в левый глаз стрелка, придержал голову коленом и покрутил запястьем, пока не почувствовал, как лопнуло глазное яблоко. Теперь Оэстра взвыл по-звериному, паника и боль завладели им целиком. Тимми ослабил нажим, потянулся влево, подобрал брошенный дробовик. Он выстрелил в голову один раз, и Оэстра замолчал.

Тимми, держа дробовик в одной руке, пробежал через комнату. Бартона вынесло из спальни с пистолетами в обеих руках, с собачьим оскалом на лице. Разлетелось окно на улицу. Тимми нырнул через арку в кухню, перехватил дробовик и с локтя, как крикетной битой, ударил ворвавшегося следом Бартона. Звук получился, будто кусок сырого мяса шмякнулся на асфальт. Ноги Бартона выскочили из-под него, но инерция движения несла тело вперед. Тимми опустил дробовик, нацелив его в голову, но Бартон увернулся, выронил пистолеты и ухватил ствол. Сразу завоняло горелой кожей. Тимми пытался вырваться, но Бартон выбросил ногу вперед. Он ушиб правую ступню о твердое, как пожарный гидрант, колено Тимми, но все-таки парень запнулся. Снова рявкнул дробовик, холодильник разлетелся брызгами металла и пластика. Бартон извернулся, подтягиваясь ближе. Слишком близко для длинного дула дробовика. Он дважды вогнал локоть в ребра Тимми, а на третий почувствовал, как что-то подалось. Тимми выпустил дробовик, и тут же оба оказались на полу. Они сцепились, сжимая друг друга в объятиях в злой пародии на секс. Пальцы левой руки Бартона подбирались к подбородку Тимми, впивались в шею, в твердый кадык на горле. Тимми задохнулся, булькнул, отпрянул на сантиметр, а Бартону хватило и того. Он втиснул в просвет правую руку, напрягся, перевернулся, зажав Тимми плечо и голову. И выдавил смешок.

– Ты кого вздумал за жопу взять? – прошипел он в лицо отбивающемуся парню. – Твоего увечного дружка я буду жечь день за днем. Я всех найду, кого ты любил, и убивать буду медленно.

Тимми закряхтел, отталкивая врага, но хватка Бартона стала только крепче.

– Я что, по-твоему, дерьмо тупое? – плюнул ему в ухо Бартон. – Вообразил, что круче меня? Я купил твою мамашу, малец. Ты – имущество второго порядка.

Всем прижавшимся вплотную телом Бартон ощутил, как Тимми напрягся и тут же, с мощным выдохом, обмяк, словно растаял. Пистолетным выстрелом щелкнул вывихнутый плечевой сустав, и сопротивление сразу ослабло. Бартон разжал руки. Тимми перекатился, отвел кулак и врезал Бартону по переносице. Боль взорвалась светом. Мир лишился объема. Кулак опустился еще раз, затмив кухню. Свет странно изменился, краснота кирпича и желтый цвет плиты подернулись оттенками серого. Бартон хотел вскинуть руки к лицу, защитить его от ударов, но руки оказались где-то очень далеко, он не сумел их найти. Кулак снова врезал ему по носу – он забыл, третий раз или четвертый.

«Дерьмо! – мелькнуло у него в голове. – Это не кончится, пока гад не решит перестать».

С новым ударом Бартон попытался что-то сказать, завопить. Еще один удар, за которым последовали несколько секунд в темноте, тишине и покое. Бартону страшно хотелось спать. Еще удар. Спокойствие. Удар следовал за ударом. И каждый раз бойня отдалялась, а пустота становилась глубже, пока его всего не захватило забытье.

Тимми, убедившись, что остался один, перекатился на спину. Вывихнутая левая рука висела бесполезным грузом. Он поднялся на колени, тяжело выдохнул сквозь зубы. И встал. Одной, здоровой рукой поднял дробовик и шагнул в большую комнату. На экране еще продолжала свой рассказ индуска, грозила в камеру пальцем. Метка времени переключилась на 21:44. Две минуты. Или чуть меньше. Тимми подошел к окну. Охранников на постах не было. Он кивнул самому себе и встал перед дверью на улицу. Когда ручка повернулась, он был готов. Дверь распахнулась, он дал три выстрела – один прямо перед собой, два под углом вправо и влево. Кто-то завопил, и дверь с грохотом захлопнулась.