Грехи отцов наших и другие рассказы

Амос Бартон был высоким коренастым светлокожим мужчиной с дружелюбной улыбкой, неприятным прошлым и даром бодро и непринужденно применять силу. Он оставил Балтимор в динамическом равновесии между законом и криминалом, экзотикой и серыми буднями, любовью и пустотой. Тех, кто его знал и любил, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и не всем пальцам нашлось бы дело, так что город не заметил потери.

Палач станции Андерсон

Лет в пять или шесть маленький землянин Фред Джонсон заметил в темном погребе своего дяди проросшее растение. Побег был бледным и тонким, зато вдвое выше тех, что росли во дворе, – его изуродовала тяга к солнечному свету. Человек за стойкой был точь-в-точь как тот побег: слишком длинный, слишком бледный, изголодавшийся по тому, чего никогда не имел и никогда не получит. Все астеры такие.

Звучавшая в баре музыка сочетала пенджабские ритмы с пронзительным женским голосом, чеканившим рэп на многоязыкой астерской мешанине. В глубине зала звенел и пощелкивал автомат пачинко. В воздухе сладко пахло гашишем. Фред откинулся на барном табурете, рассчитанном на человека десятью сантиметрами выше него, и с ласковой улыбкой спросил:

– Какого хрена?

Бармен выглядел корейцем, или японцем, или помесью этих двоих. А значит, его семья, скорее всего, ушла в космос с одной из первых волн. Пять поколений они берегли каждый глоток воздуха, набивали разрастающиеся семьи в корабли-разведчики на семь коек, видели Солнце звездой немногим ярче других. Их уже трудно было признать людьми-.

– Никаких проблем, шеф, – проговорил бармен, однако не шевельнулся.

В зеркале за стойкой Фреду была видна дверь. Створка отъехала, и ввалились четверо астеров. У одного на нарукавной повязке красовался рассеченный круг Альянса Внешних Планет. Фред видел, что его заметили. Понял, что один из четверки его опознал. В кровь автоматически впрыснулась приятная струйка адреналина.

– Тогда где моя выпивка?

Не сразу, но бармен все же зашевелился. Виски в гравитации вращения лился иначе, хотя Фред не взялся бы точно сказать, что с ним не так. Сила Кориолиса на Церере не настолько велика, чтобы изменить угол наклона, – они не так близко к поверхности. Может быть, жидкость просто падала медленнее.

Бармен подвинул к нему стакан.

– За счет заведения, – сказал он и, выдержав чуть заметную паузу, добавил: – Полковник.

Фред встретил его взгляд. Оба помолчали. Фред аккуратно пригубил напиток. Он обжигал рот и оставлял на языке вкус подгнивших грибов и хлебной плесени.

– А кроме перебродившей грибницы ничего нет? – спросил Фред.

– Альс ю апрекки но, коай са-са? – прозвучало у него за спиной. «Если не нравится, зачем ты здесь?»

Фред развернулся на табурете. Один из вошедшей только что стаи прожигал его взглядом. Для астера он выглядел широкоплечим. Должно быть, водитель меха. Или не вылезает из тренажерки. Попадались среди них такие, кто машинами, гантелями и дорогими препаратами заменял недостающую гравитацию.

«Зачем ты здесь?» Хороший вопрос.

– Мне по вкусу виски, выгнанный из зерна. Вам нравится грибница – не смею спорить.

Водитель меха заерзал на сиденье. Фреду показалось, что он собирается встать, но мужчина дернул плечом и отвернулся. Его дружки переглянулись. Тот, что с нарукавной повязкой, достал ручной терминал и проворно что-то набивал на экранчике.

– Есть бурбон с Ганимеда, – предложил бармен. – Влетит в копеечку.

– Не дороже денег, – возразил Фред. – Неси бутылку.

Бармен наклонился, пошарил под стойкой. Там могло быть оружие. Фред вполне мог его представить. Что-нибудь, рассчитанное на «припугнуть», а если не удалось, то и свалить человека. Может, дробовик – обрез для стрельбы в упор. Фред изготовился, но в руке бармена оказалась бутылка. Он выставил бурбон на стойку. Фред выдохнул с облегчением, к которому примешалось разочарование.

– Чистый стакан, – распорядился он.

– Я и сам думаю, – заметил бармен, запуская руку на полку за зеркалом, – что вы здесь не случайно. Палач станции Андерсон в астерском баре?

– Просто выпить захотелось, – сказал Фред.

– Просто ни у кого ничего не бывает, – возразил бармен-.

– Я исключение.

Бармен ухмыльнулся.

– Это уж точно, – протянул он и низко наклонился, почти сравнявшись с Фредом ростом: – Взгляните на меня, полковник.

Фред отвернул пробку бутылки и налил на два пальца в чистый стакан. Вернул пробку на место. Бармен не шевельнулся. Фред встретил взгляд светло-карих глаз. Сейчас скажет, и наверняка что-нибудь жесткое, оскорбительное и грязное. В зеркале что-то шевельнулось. Те, за спиной.

Мгновение Фред готовился принять пулю, удар ножом или дубинкой, но вместо этого голову ему накрыл черный мешок.

* * *

Три года назад все было иначе.

– «Дагмар» на линии, девяносто секунд до контакта, все чисто.

– Понял вас, «Дагмар».

– Выход штурмовой группы через девяносто…

Фред уменьшил звук на частоте пилота, превратив переговоры в тихую фоновую музыку под песню о позициях и векторах. Девяносто секунд до выхода абордажной команды.

Ждать целую вечность.