Грехи отцов наших и другие рассказы

Старик сидел на стальной барной табуретке у стены склада. Пылинки плавали в лучах света из дыр, проклеванных под карнизом крысоголубями – которые не слишком походили ни на крыс, ни на голубей, – пробивавшимися в укрытие. Агнет рядом с ним переминалась с ноги на ногу, держа в руке пистолет. Старик который раз пересматривал видео правительственного новостного канала. Несчастный засранец становится на колени на помосте, выговаривает какие-то слова, потом губернатор кивает на манер древнеримского императора, обращающего вниз большой палец, и пуля палача пробивает заключенному череп. Под выстрел старик каждый раз смеялся. Не весело. Со злостью.

– Охренеть, – сказал старик, тыча пальцем в застывшее изображение губернатора Риттенера, – какой он весельчак.

– Он убил человека, чтобы произвести впечатление, – заметила Агнет.

– И впрямь? А знаешь, кто так делает? Звезды сцены, – ответил старик. И, взглянув ей в лицо, убрал терминал в карман. – Своего казнить легко. Легко убить тех, кто исполняет твои приказы. Вот это их: «Мы предъявляем к себе высочайшие требования» – я уже слышал и раньше. Впечатляет, потому что многие ли так поступают? Но это нетрудно.

– Не знаю, босс. Я впечатлилась, – сказала она.

Вдалеке взвизгнул электромотор и лязгнули, откатываясь, стальные ворота ограждения. Старик услышал и встал с табурета.

– И зря, – отрезал он, направляясь к помещению для приемки грузов. – Они точно ссорились? Он и его жена?

Агнет пожала плечами. Ей не нравилось, когда босс думал о двух делах сразу. Ей тогда казалось, что он уделяет мало внимания главному.

– Они орали друг на друга, – подтвердила она. – Что говорили, наш друг из домашней обслуги не разобрал.

– Любопытно. От денег наш парень отказался – может, он не жадный. Но раз он не ладит со своей милочкой, мы могли бы почесать, где у него зудит.

– Горшочек с медом?

– Классика не зря стала классикой.

Погрузочные ворота погудели, разогреваясь, и пошли вверх. В лучи света посыпалась пыль и прозрачные чешуйки. Грузовик был старый, ржавый. На боку еще не стерся логотип зерноперевозочной компании, разорившейся четыре года назад. Задняя дверь кузова открылась, из нее вышли четверо. Все при оружии.

Старик потянул носом, прокашлялся, чихнул.

– Будь здоров, – сказал один из четверых. Главный.

– Спасибо.

Мужчины ждали, не двигаясь с места. Агнет крепче сжала пистолет, но не подняла его. Долгое мгновенье никто не шевелился.

– Если доставка, – сказал старик, – так уж доставляйте. А если что-то еще…

Будьздоров покачал головой.

– Доставка, только вот цена подросла.

– Прискорбно, – довольно добродушно отозвался старик. – На сколько?

– Вдвое.

– Не пойдет, – сказал старик. – Жадничаете. Давай заново.

Будьздоров поднял ствол, а титановая рука старика неуловимо для глаза вскинулась вверх. Оглушительное эхо выстрела почти поглотило стальной удар пули. Громилы застыли, словно ошеломленные собственной дерзостью.

– Босс? – позвала Агнет.

Старик прижал настоящую руку к груди, на лице его отразилась боль. Искусственная рука протянулась вперед и раскрыла сомкнутый кулак. Пуля с резким стуком скатилась на пол.

– Вы, ребятки, – сказал старик, отчетливо артикулируя каждое слово, – совсем неправильные.

– Слушай, Эрик… – испуганно заговорил Будьздоров. Хотел извиниться? Если и так, закончить фразу ему не довелось.

Установленное под крышей вертлюжное орудие услышало условную фразу старика. Склад осветился очередью дульных вспышек. Четверо повалились все разом. Стаккато выстрелов наполнило склад эхом и заглохло, оставив только пронзительный звон в ушах Агнет.

– Вы в порядке? – спросила она. Собственный голос показался ей слабым и далеким. Она подвигала челюстью, разгоняя шум в голове.

– Да-да, – ответил старик. – Просто я терпеть не могу, когда моя рука так делает. Каждый раз кажется, что чертова дура оторвется.

– Однажды и вправду оторвется.

Агнет подошла к корчившимся в наслоениях гуано и пыли мужчинам. Стреловидные пули прорвали в их коже ярко-красные дыры. Электрический запах шоковых зарядов смешался с вонью сожженной кожи – словно свинью палили.

Старик всегда так действовал. Все смотрели на Агнет с пистолетом, думали, что она – вся его мускульная сила. И проникались самоуверенностью.

– Видишь ли, – старик обращался не к упавшим гангстерам, а к ней, – есть разница. Парень плохо себя ведет, и мне надо довести до него, что это нехорошо. Я мог бы поступить по-лаконски, да? Убить тебя, а этих мудаков отпустить домой. Какой в этом смысл?

– По-моему, никакого, – признала она.

– Показуха, – повторил старик, обхватывая пальцами искусственной руки глотку Будьздорова. – Ребячество это, вот что я тебе скажу.

Будьздоров пытался что-то выговорить. Не успел – старик отправил его доносить сообщение.

* * *

Самоуправление для них. Не для нас.