Грехи отцов наших и другие рассказы

Пункт первый: либо администрация «Кси-Тамьяна» в курсе делишек Вероники, либо им так качественно отвели глаза, что здесь позволительно творить все что угодно. Второе: она как супруга губернатора для «Кси-Тамьяна» ценнее, чем когда-либо была или будет Вероника Диец. Третье: что для гусыни хорошо, то для гусака просто отлично.

Она вернулась к столу, сдвинув брови до боли во лбу. Вывела на экран финансовые отчеты и попробовала перераспределить фонды – просто чтобы убедиться, что не имеет такой возможности. Ну и ладно. Мона часто дышала, но голос, когда ее соединили, звучал ровно.

– Доктор Риттенер? – спросил с экрана пожилой мужчина. Его седые волосы поредели, а борода не скрывала двойного подбородка. – Чем могу помочь?

– У меня затруднение со счетом. Мне нужно перевести средства на лаконский госпроект, а мне выдают ошибку пароля.

Человек с двойным подбородком смутился.

– Я не… не знаю, могу ли…

– У нашего спецпроекта должен быть код к Лаконскому управлению по науке. Какой?

– Мы, как мне кажется, не устанавливали такого, мэм.

– Ну, пусть будет хотя бы временный. Должна же быть возможность взаимодействия правительственных программ? Пока сойдет и она.

– Я… гм… это, вероятно, можно.

– Не идеальный вариант, но… – Мона со смешком пожала плечами. – Если вы решите проблему с доступом, я со своей стороны об этом позабочусь.

Мона терпеливо улыбнулась. Она не сделала ничего плохого. Пока еще нет. Если сейчас отступить, все можно будет объяснить. Но она была лицом Лаконии в «Кси-Тамьяне». А Лакония только что уничтожила величайший в истории флот и покорила человечество. Мона нарочно затянула паузу. Лицо бородатого наливалось кровью, пока он решал, можно ли сказать ей, что так нельзя.

Он отстучал что-то на своей панели.

– Вот, мэм. Если возникнут еще сложности, дайте мне знать.

Улыбка Моны стала на несколько миллиметров шире.

– Спасибо, – сказала она и дала отбой.

Дальше все было просто. Она скопировала прежнюю схему финансирования доктора Кармайкл и ввела ее в новый отдел в рамках совместного правительственного проекта, потом обновила контактную информацию, чтобы по всем вопросам обращались непосредственно к ней. Она ожидала, что ссылка от уровня финансирования приведет к некому денежному фонду, но обнаружила только текстовый файл. В него можно было вставить любое число, и деньги извлекались из ниоткуда. Мона обозначила сумму, в которой отказала ученым неведомая «рука власти» Вероники. Потом удвоила ее и закрыла файл.

Итак, она профинансировала проект, который должен был действовать уже много месяцев. Несколько дней Мона выждет. Убедившись, что нигде не выскочило красных флажков, сообщит доктору Кармайкл, чтобы та начинала арендовать лабораторные помещения и аппаратуру.

Откинувшись в кресле и сложив руки на коленях, Мона протяжно, удовлетворенно вздохнула. Зародившееся в груди тепло медленно разливалось по всему телу, словно от рюмочки джина. Спина расслабилась, сердце впервые встало на место. Удовольствие и риск. Подчиняясь порыву, она скинула туфли и босиком пробежала по ковру, подошвами ощущая ворс.

В дверь тихо постучали, вошла Вероника.

– Извините, немножко задержалась. Вы знаете, как это бывает.

– Знаю, – сказала Мона.

* * *

Бирьяр не понимал, почему изменилась Мона, но видел перемены и радовался им. Он замечал их в мелочах. Она теперь крепче спала и просыпалась сама, не приходилось тормошить. Она лучше ела и охотнее пробовала местные продукты: рыбу, лук и острый красный соус, который здесь назывался саркансмирч. Бирьяр и сам его попробовал, но ему не понравилось металлическое послевкусие. Она больше смеялась и держалась свободнее.

Возможно, дело было в ее работе с «Кси-Тамьяном». Мона начала отправлять отчеты ученым Лаконии и получала из дома одобрительные, ободряющие отзывы. Она завела переговоры о возможности получить для Лаконии полную базу данных прямо от компании и ввела кое-кого из местных исследователей высшего уровня в лаконский штат. Долгосрочный план Дуарте предусматривал в виде награды перевод в столицу. Как знак благосклонности. Мягкая сила и статус утвердят Лаконию в центре проекта великого человечества скорее, чем любые военные корабли. И хорошо, что позиция Моны помогала действовать в этом направлении.

У Бирьяра дела шли не так гладко.

Он все еще не научился спать оберонскими ночами с вечера до утра. Часто просыпался с полуночным закатом и половину темных предутренних часов лежал без сна. Он уже подумывал обратиться по этому поводу к врачу. Если проблема затянется, обратится. И местная еда ему не подходила, так что он держался рациона, к которому привык на «Нотусе»: карри с грибами и сыры на дрожжевой основе. Да и эти блюда казались не слишком вкусными. Хотя он теперь не так часто замечал зловоние планеты, все равно оно влияло на все органы чувств. И совещания с Оверстритом тоже не разгоняли неотступного беспокойства, смутного, но глубоко укоренившегося.