Грэм Мастертон. Рассказы

Когда она рассказала ему о своём намерении вытащить детей из приюта, Джек сказал ей, что это безумие. «Ты с ума сошла. Ты хуже моей матери. А она у меня спасала кошек». Но он поддерживал её с самого начала и ни разу не сказал, что она тратит своё время впустую. Более того, он получил расположение пяти высоких руководителей в пяти разных больницах, которым поставлял сканирующее оборудование. Он переписывался по электронной почте с десятками своих друзей и партнёров по гольфу и даже отобедал в «Ветрис» с сенатором от штата Пенсильвания Бобом Кэйси-младшим и заручился его поддержкой.

Когда она поднялась по лестнице, Дэйзи подбежала и обняла её.

— Откуда у тебя эта бейсболка? — спросила Грейс.

Её макушку украшал резиновый петух с безумно вытаращенными глазами.

— Папа привёз из Японии. Он говорит, в ней я не буду бегать, как безголовая курица.

Джек обнял Грейс, поцеловал её и прижал поближе к себе.

— Я по тебе скучал, — сказал он. — Как там твой «свихнувшийся проект»?

— Дети переночуют в университетской детской больнице, чтобы их осмотрели в последний раз, прежде чем они улетят. Они совсем не понимают, что с ними происходит, но кажется, все счастливы.

Джек сказал:

— Перед тем, как мы выехали из дома, мне звонили с «Эн-би-си». Хотят взять у тебя интервью, как только ты вернёшься. У тебя и у детей. Знаешь, как тебя прозвали в «Инквайере»? «Восхитительная Грейс». И я с ними согласен. Ты и правда восхитительна.

— Ладно тебе, Джек. Эти дети находились в таких ужасных условиях! Мёрзли, голодали, жили без медицинской помощи. На моем месте так поступил бы каждый.

— Чья это кукла? — спросила Дэйзи, указывая на Анку.

Грейс подняла её повыше.

— Её зовут Анка. Она принадлежала девочке по имени Габриэла.

— Что с ней случилось?

— С Габриэлой? К сожалению, она умерла. Ей было примерно столько же лет, сколько тебе.

Дэйзи осторожно взяла Анку из рук Грейс. Выпрямила ей платье и пригладила волосы.

— Она странная. Но очень красивая, да?

— Габриэла говорила, что Анка оберегала её от кошмаров.

— А я могу о ней позаботиться? Ну пожалуйста! Я возьму её в школу на «покажи и расскажи»!

— Думаю, её сначала нужно постирать.

— А потом можно будет? Она такая классная. Барби по сравнению с ней полная дура.

Джек приподнял бровь, будто он не всегда позволял Дэйзи все, что та хотела.

— Ну ладно, — сказала Грейс. — Но я хочу, чтобы ты всегда помнила, что это кукла Габриэлы, а ты просто хранишь её в память о ней.

— Да, обещаю. Мы с Анкой будем молиться за Габриэлу каждый вечер.

* * *

На то, чтобы расселить всех детей по домам и больницам, ушло три недели, но наконец «свихнувшийся проект» был завершён, и Грейс осознала, что вновь стала свободной. Она неожиданно почувствовала себя лишённой, словно те дети были её собственными, а она отдала их на усыновление.

Но однажды вечером, на второй неделе апреля, ей позвонил Фрэнк Уэллс, фоторедактор журнала «Ойстер». Он хотел, чтобы она отправилась в северный Вьетнам и сделала там фотографии.

— Только не привози с собой полный самолёт вьетнамских сирот, ладно? Потому что «Ойстер» не станет оплачивать им билеты.

— Не переживай, Фрэнк. Кажется, мне уже хватило быть Матерью Терезой на всю жизнь.

Она налила себе бокал шардоне и включила Дэвида Леттермана. Вообще, она редко смотрела телевизор, но Джек уехал на три дня в Сан-Диего, а без него дом всегда казался слишком тихим, особенно когда Дэйзи уже спала.

Она лежала на диване, листая «Гуд Хаускипинг» и краем уха слушая телевизор, когда услышала крик Дэйзи. Это был странный крик, больше похожий на стон. Грейс показалось, что Дэйзи испугалась настолько, что не могла даже чётко изъясняться.

— Дэйзи! Дэйзи, что такое?

Она отбросила журнал в сторону и взбежала по лестнице к комнате Дэйзи — её дверь была первой слева. Дэйзи закричала ещё раз — но уже резко и пронзительно.

Грейс распахнула дверь детской. Внутри оказалось темно, но она мгновенно почувствовала, что там что-то было — что-то большое, чёрное, пахнущее дымом. Это что-то двигалось и хрустело, как ломающиеся ветки.

— Мамочка! Мамочка! Что это? Что это? Мамочка, что это?

— Сюда, Дэйзи! Сюда, скорее!

Грейс протянула к ней руки, и Дэйзи, выбравшись из кроватки, почти бросилась в её объятия. Грейс вышла из детской и усадила Дэйзи на лестницу. Затем дотянулась до выключателя в комнате и зажгла свет. Дэйзи всхлипывала и все ещё задыхалась от испуга.

Она с трудом верила открывшемуся зрелищу. В дальнем углу комнаты стояла фигура женщины в чёрной пыльной мешковине и ростом до самого потолка. Её волосы были собраны наверху то ли какой-то грязью, то ли воском, из-за чего казались похожими на связку веток — это они хрустели, когда скребли по потолку.

Лицо её было длинным и худым, будто растянутым вдоль, а кожа — желтушной. Глаза — огромными и воспалёнными, с желтоватыми зрачками. Рот изгибался вниз, открывая нестройный ряд остроконечных зубов.

Её руки были невероятно длинными и едва не доставали от одной стены в комнате до другой. Она держала их высоко, широко раздвинув пальцы с когтями.

— Jestem głodny, — прохрипела она.