Гром и Молния

И вот теперь появился ещё и Лёва. Он самый лучший в мире, да. Самый красивый, самый умный, самый смешной и поэтому любимый. Он мне давно нравился, уже не помню точно сколько времени, но я только смотрела на него, да и то очень мало — когда к Нику приходят друзья, он не разрешает мне выходить из моей комнаты, говорит, нечего вертеться перед парнями. А оно мне надо? Пф, подумаешь, не сильно-то и хотелось. Облокотились мне его красавцы. «Облокотились» — это тоже словечко Ника, кстати.

И вообще, я не гуляю с парнями не потому что мне брат не разрешает, а потому что сама не хочу. Вон летом его почти четыре месяца не было дома и ничего, я не болталась по городу, а маме документы печатала да с одним тут малышом сидела дома. Это сын маминой помощницы, он в садике много болеет, мама устала Ире больничные давать и придумала мне с ним посидеть. А я что, я ничего, мне не трудно.

Кстати, именно когда гуляла с Димкой на нашей детской площадке, на меня кажется и запал Лёва. Они с Ником тогда прошли мимо к нам домой — это уже осенью было — Лёва шел чуть сзади и не сводил с меня глаз. А потом вечером позвонил, представляете? До сих пор не признаётся, где взял мой номер. Спрашиваю — говорит, по интуиции случайно набрал цифры и попал на меня.

Зато сейчас, если дать вам почитать, какие слова он мне пишет, вы сдохните от зависти. Я сама себе завидую. Он меня любит, да, и говорит, что я такая красивая, что дух захватывает. Ну это я, конечно, и сама знаю, мне все так говорят, но если бы вы видели, как он на меня смотрит, сразу бы поняли, что дело не только в красоте. Под его взглядом у меня будто крылья вырастают и я взлетаю под облака, честное слово.

Божечки, как подумаю, что будет, когда о нас с Лёвой узнает Ник, так весь ужас прямо в голове не умещается. Вы можете себе представить, как он разозлится? Я, честно говоря, с трудом. Но ничего не поделаешь, нам всем придётся через это пройти, мы же тоже с Лёвой не виноваты, что нас тянет друг к другу, так ведь. Мы… только, тс-с-с, не говорите Нику, но мы с Лёвой уже были на двух свиданиях и даже один раз поцеловались. Я чуть не сдохла от счастья. Гуляли в парке и по набережной — меня Сашка прикрывала. Нет, правда, после поцелуя еле отошла потом, так мне понравилось. При воспоминаниях ноги потом ещё пару дней подкашивались. Столько нежности в его губах, столько ласковости в руках, как он меня обнимал, как смотрел, как говорил — божечки, это просто что-то.

И вот теперь у нас с ним замаячила надежда — кажется, мой Ник тоже влюбился. То ему расскажи, как красиво подъехать к девушке, но привёл девушку к нам домой. К нам! Домой! Нет, только тот, кто знает Ника, может оценить такой его поступок. И я вам скажу, по десятибалльной шкале, это пятьдесят. Или даже сто.

Ой, я такая тарахтушка, совсем вас заболтала и уже и до квартиры дошла.

Открываю один замок, потом второй, а он не открывается — оказывается не закрыто вовсе. Значит Ник уже дома? А почему я свет в окнах не видела? Может в ванной? Или спит?

Фу, а что это тут за запах. Чем так воняет? Что за дела? У нас никогда так не пахнет, я не помню. На газ вроде бы не похоже. Стоп, так это ведь перегар! Ну да. Когда в прошлый раз у Светки Севастьяновой на днюхе пацаны пытались пить водку, у неё в квартире так же воняло.

Так, стоп, а откуда у нас перегар? Мама никогда не пьёт и праздники в квартире не отмечает. Только в ресторанах или кафе. И Ник не пьёт. Вообще не помню его с алкоголем.

Нужно немедленно проверить.

Бросаю рюкзак на пуфик, наспех скидываю сапоги и пуховик и не очень смело иду по залу. Никакого беспорядка, всё, как обычно — тихо и чисто. Я сама тут убираю через день.

Включаю свет и столбенею на пороге комнаты брата.

Это что ещё за дела? Нет, вы видели?! Вы это видели? Ужас! Кошмар! Господи, что случилось, я боюсь прямо. Мне страшно.

Ник лежит плашмя на своей кровати, рядом валяется бутылка какая-то. Поднимаю её. Фу, какая гадость! Вонь стоит, только нос зажать. Бросаюсь к форточке и распахиваю её.

Что стряслось? Что произошло? Должно было случиться что-то ужасное, чтобы Ник напился.

Будить? Или пусть спит?

Он там хоть дышит?

Наклоняюсь к нему и слышу его мощное, глубокое дыхание.

Ну слава богу. И на том спасибо. Глажу брата по голове — мне уже почему-то его жалко. У него какое-то горе случилось, я же чувствую. Меня не обманешь.

Вы не думайте, мама его тоже ругать не будет. Она Ника почти никогда не ругает, потому что тоже очень любит. Очень-очень. Он — её надежда и опора. Она обязательно поймёт, что у него случилось что-то серьёзное, раз он так напился.

Беру из шкафа плед и укрываю брата. Пусть спит.

Оу, у него тут ноут открытый стоит. Ну-ка посмотрим, что там?

Подхожу и нажимаю на кнопки клавиатуры. Экран активизируется. Так, здесь ВКонтакт, открыта беседа. Так это у нас Ник, а это… какой-то Геннадий Криницын. Глаза пробегаются текс быстрее, чем я успеваю соображать:

«Рбота на кокурс экаономик… От…тдай Лизе. Да… я грёоб. анныфй ромео. Иди ты… на… х…»