Гром и Молния

Но как бы там ни было, я должна признаться Насте Громовой, что проиграла бы спор. Да и сапоги ей ещё не вернула.

Поэтому не медля и не дожидаясь, пока у меня запал безрассудства пройдёт, набираю её номер.

— Да, алло. Лиза? — тут же радостно отзывается она.

— Привет, Настя, можешь говорить?

— Да, могу. Я не занята. Очень хорошо, что ты позвонила, мне нужно с тобой встретиться.

Что? Ей? Со мной? Зачем?

— Что-то случилось?

— Да. Случилось.

Господи. Что произошло. Только бы ничего плохого с Никитой. Я же видела его сегодня на лекции по психологии. Да и потом в коридоре замечала его высокую фигуру — вроде бы он был жив-здоров.

— Когда? Эм… а почему ты мне не позвонила? Что-то с… — Мамочки, как бы у неё спросить про брата. Если я поинтересуюсь, как дела у Никиты, это ведь не будет выглядеть так, что я навязываюсь, правильно? — Что-то с Никитой?

— А-а… ха-аха… — заливисто смеётся Громова, а у меня с души падает гранитная плита — наверное, ничего серьёзного. Боже, как я испугалась за него. Он же такой… резкий, отчаянный, безрассудный, неугомонный. — Что волнуешься за него, да? И не говори, я тоже.

Судя по всему, Настя не прочь поболтать, но раз с Громовым всё нормально, стараюсь не забывать про сапоги.

— Я должна отдать тебе обувь.

— Хорошо. Давай завтра встретимся с нашей «Акварели» в три часа, идёт?

— Нет, я смогу только в четыре.

— Хорошо, давай в четыре, — легко соглашается Анастасия. — Ты мне отдашь сапоги, и мы поговорим.

— Договорились. До завтра?

— До завтра.

Заканчиваю вызов и понимаю, что ничего не понимаю. Вы знаете, чувствую, что дело скорее всего, касается Никиты и просто разрываюсь от тревоги и любопытства.

Весь оставшийся день хожу, как чумная. Замучила себе мозги вариантами, что же могло там случиться, но ничего умного в голову не лезет. Предполагаю самые странные вещь, и они тут же становятся ещё более ненормальными.

На следующий день опять смотрю на Громова на лекции по философии — она у нас единственная в этот день совместная — но в его поведении нет никакой зацепки. Он также меня не замечает, и всё идёт своим чередом.

Ну и пусть идёт.

Ему не надо и мне тоже. Всё. Я обиделась.

Короче, так и не получилось у меня о чём-нибудь догадаться, и такая вот вся растерянна и немного напуганная еду к нашему торговому центру «Акварель» и когда захожу с главного входа, звоню Насте.

— Я буду через минуточку, — слышу её радостный голос и немного успокаиваюсь. Сажусь на не очень удобные квадратные диваны без спинки и жду.

— Привет! — подскакивает она почти сразу же откуда-то с левой галереи магазинов.

— Привет. — Я встаю и улыбаюсь, потому что честно рада видеть эту красотку опять. Боже, какая у неё улыбка. Конечно, Никита насмотрится на свою нереально красивую сестрёнку и потом ему все девчонки кажутся такими страшными уродинами. Я его понимаю. Ни за что не стала бы фотографироваться с Настей рядом — я никогда не была гадким утёнком и не хочу им быть.

— Вот. — Протягиваю ей пакет с сапогами. — Спасибо тебе большое, что выручила.

— Не за что. Это Никите спасибо. — Она садится на диван, и я опускаюсь рядом.

— Да. Я ему уже говорила. Настя… — мне не терпится. Мне жутко не сидится и не дышится.

— Знаю-знаю, ты волнуешься.

— Да.

— Не волнуйся, ничего ужасного. Короче. — Она спускает с плеча свою сумку-рюкзак — знаете, есть такие, которые можно и за ручки носить, и за плечи перестёгивать — разводит молнию и достаёт оттуда айпад. — Смотри. — Активирует экран и начинает листать. — Вот. — И протягивает мне. — Это скрин.

При первом же взгляде на экран узнаю интерфейс ВКонтакте, а со второго понимаю, что это беседа Найка Громова. Я знаю, у него страничка именно так звучит, видела его в нашей закрытой группе потока. И вместо аватарки у него эмблема фирмы Найк. Беленькая такая.

Имена посмотрю потом, а первым делом пробегаю глазами текст сообщения.

«Рбота на кокурс экаономик… От…тдай Лизе. Да… я грёоб. анныфй ромео. Иди ты… на… х…»

Поднимаю голову, смотрю на Настю, но ничего не вижу — в глазах стоит этот не то текст, не то набор буковок.

Так. Всё заново.

«Рбота на кокурс экаономик…»

«От…тдай Лизе».

«Да… я грёоб. анныфй ромео. Иди ты… на… х…».

А потом и название самого файла:

«Мировая экономика — это значит, лучшая в мире».

Словно опомнившись, прилипаю взглядом к экрану и наконец читаю, что это беседа с Геннадием Криницыным.

О, господи. Час от часу не легче.

Нет, если отключить мозги и воспринимать это письмо буквально, то подучается, что Никита написал работу на конкурс экономик и отправил её Гене, чтобы тот передал мне.

Ой, мамочки! А ведь Гена мне и вправду тогда писал работу по сравнению «европы» с «азией». Неужели…

С ужасом закрываю себе рот ладонью, чтобы не заорать на всю «Акварель».

— Угу. — Кивает Настя перед моим ошарашенными глазами и умилительно улыбается. — А я говорила.

Смотрю на её лицо, как на экран в кинотеатре, где вот-вот должны пойти титры с разъяснением.

— Ник написал какую-то работу и отправил её через какого-то Гену тебе, так?

— Получается что…

— А Гена — он кто?