Громовой Кулак (СИ)

— И сегодня ты уже должен был быть на пути к следующему городу! Если не вчера! Как забавно получается, а?! Ты валяешься на пуховых перинах и объедаешься фруктами, а я рублю головы тем, кто не дождался от тебя помощи и пошел на Ташбаан! Зачем ты вообще мне нужен, если не можешь даже подавить обыкновенный бунт?!

Известно, зачем. И благодарить за это следовало тархана Ахошту, едва не уничтожившего восьмисотлетнюю династию. Тогда Рабадаш отправил проклятого горбуна на виселицу — хотел содрать с предателя кожу, но Джанаан не позволила, — а Шарафа — к лекарям. Раз уж он не бросил братца умирать на берегу, то… следовало довести дело до конца. Он понял, что натворили заговорщики, едва увидев резню на мосту, и тогда… мысль найти Шарафа на случай, если он еще жив и не унесен в море, показалась ему здравой. Хотя бы из заботы о династии.

— Да что я мог сделать? Ты бы самолично снял с меня голову, если бы я нарушил твой приказ и бросился назад в Ташбаан! — огрызнулся Шараф и едва успел отшатнуться в сторону. Серебряный таз со звоном ударился о стену, расплескав воду. На ковре и шелковой драпировке расплылись крупные неровные пятна.

— В Ташбаане осталась твоя жена! Она и то в большей степени мужчина, чем ты! Если Ильгамут, узнав об этом, потребует твою голову, то, клянусь всеми богами, я даже не подумаю ему помешать!

Зная Ильгамута… он не станет огорчать племянницу ранним вдовством. Особенно памятуя о судьбе ее первого жениха. Но Шарафа это ничуть не извиняло. Что ему, поперек горла эти зайнутдиновы стрелы встали, раз он теперь и шагу в сторону сделать не смеет? В пекло тисрока вместе со всем Калорменом, но бросить на растерзание толпе собственную жену?

Нет, Ильгамуту лучше об этом не знать. Уж он-то точно не поймет подобного поступка.

— Да чего ты от меня хочешь?! — взвыл в ответ Шараф.

— Чтобы ты начал жить своим умом! — теперь, когда он уже не был заперт в Ташбаане, можно было снять ошейник и с брата. — Зайнутдин послал тебя за моей головой — ты побежал! Я послал тебя в центральные сатрапии — ты побежал! Как пес, право слово! Только и можешь, что лаять по приказу! И даже в этом не преуспел! Доведи уже до конца хотя бы одно начатое дело! Что мне проку от твоих клятв, если после них ты вновь усаживаешься пить и развлекаться?!

Шараф промолчал. И уставился в пол, едва бросив взгляд в сторону открывшейся в спальню двери. Ясаман прошла, утопая в ковре босыми ногами, поправила едва запахнутый и небрежно подпоясанный халат и обхватила Рабадаша поперек груди. Томно вздохнула и попросила, положив подбородок ему на плечо.

— Прости его, мой господин. Он глупец.

Прекрасно. А умных где взять? Кроме Ильгамута, который вечно обретается в сотнях миль от Ташбаана. Остальные — и Анрадин, и Кидраш, и еще с полдюжины именитых тарханов и военных соратников в прошлом — и в самом деле разбежались, будто крысы, стоило только примерить ослиную шкуру. Кто еще остался верен? Камран? Что он смыслит в военном деле, если всю жизнь просидел над счетными книгами? Шахсавар? Кладет себе в казну половину богатств Техишбаана. Еще бы ему не был выгоден такой тисрок. Алимаш? Еще один южный тархан, до которого не ближе, чем до Джаухар-Ахсаны. Впрочем… Алимаш — давний друг Ильгамута, а тот не выносит подлецов.

Проклятье. Он стал слишком сильно полагаться на Ильгамута и его благородство. С этим можно было бы смириться, будь Ильгамут по-прежнему лишь одним из многих соратников кронпринца, но когда тисрок заперт в Ташбаане, а глава его военного совета женат на его любимой сестре и держит под своей рукой пять сатрапий — считая наследство Сармада и сатрапию покойного Анрадина, — то… Будь на месте Ильгамута кто-то не столь одуряюще-честный, и был бы он уже тисроком. По праву убийства предшественника и брака с его сестрой. И Калормен бы это принял. Дети у узурпатора всё равно были бы от крови Таша, а потому какое Калормену дело, кто им правит, пока соблюдаются все традиции?

Счастье, что сердце Джанаан всегда билось в согласии с ее разумом. Она не могла выбрать себе лучшего мужа. Даже если… согласиться с этим означало признать, что Ильгамут даже лучше него.

А ты, никак, считал иначе? Тогда найди хоть одну жрицу Зардинах, что согласится связать тебя узами брака с твоей же сестрой. И лишь после рассуждай, насколько хорошим мужем ты мог бы для нее стать.

— Послал Таш соратников, — мрачно сказал Рабадаш, глядя на непутевого братца. Тот упорно любовался носами своих сапог. Зато Ясаман смотрела преданными синими глазами, всем своим видом говоря, что готова вскочить в седло, не одеваясь, и мчаться хоть на край света. Ей что ли поручить?

А мчаться и в самом деле придется. И не по одним лишь центральным сатрапиям. Юг Калормена — кипящий котел, чьими бедами испокон веков были не только багровые пески, но и притаившиеся в их глубинах варвары. Они не упустят случая ударить южным тарханам в спину.

========== Глава пятнадцатая ==========