Гроза

Рита скрючилась на стуле, поджимая колени к груди. Она страдала бессонницей, но таблеток не принимала — боялась, что не станет рассчитывать дозировку… Отравляющая любовь тяжким грузом лежала на сердце, и каждый раз, когда она видела проходящего мимо Ивана, старые раны начинали открываться и из них сочился гной. Наблюдать за ним, а тем более прикасаться к нему было невыносимо, но избавиться от сына она тоже не могла. Когда он родился, Рите казалось, что она держит в руках само совершенство. Все изменилось, когда отец впервые взял его на руки, осмотрел со всех сторон, а затем, даже не положив его на грудь измученной растрепанной матери, объявил его своей собственностью и наследником. Как Рита ни плакала и ни умоляла вернуть ребенка, он наотрез отказывался и грозил, что бросит жену, если та испортит свое тело, отлично понимая, что Рита пойдет на все, чтобы сохранить отношения, как делала это раньше. Он мог неделями пропадать и не отвечать на звонки, а затем появлялся с букетом из сотни белых роз и виноватым видом, следами бурных ночей на теле и бесстыжей ухмылкой. Рита прощала его каждый раз, списывая пропажи на трудную рабочую неделю или воображаемые проекты. Он был ее ангелом, защитником от злого общества. Любимый любил ей говорить: «Мир — не для деревенских девчонок, город слишком опасен, все хотят воспользоваться твоей красотой и обязательно обманут, пустив по миру». Ситуация складывалась так что железная рука, ограждавшая девушку от внешних угроз, нередко обрушивалась на ее хрупкое тело, оставляя синяки и гематомы. Это считалось не избиением, а справедливым наказанием. Рита лишилась друзей, подруг и коллег. Любые попытки наладить контакт с социумом жестоко пресекались и обрубались на корню. Он истощал ее эмоционально с помощью бесконечных скандалов и манипуляций, истязал физически и доводил до истерик. Пламя, горевшее в душе девушки-воина из таежной деревушки, было растоптано черными кожаными туфлями самого дьявола.

Луна перевернулась на бок и замурчала; звезды заблестели, приветствуя пролетающую мимо комету. Рита заметила перемены на ночном небе и, заинтересовавшись движением, отодвинула волосы с мокрого от слез лица и приблизилась к окну. Она приложила ладони к стеклу, и тусклый свет, проходивший через него, пятнышками разбежался по ее мертвенно-бледной коже. Рита пыталась разглядеть что-то в далеком синем космосе, перебирала пальцами ног и жадно всматривалась вдаль. Ничего. К ее окну не спустилась звезда и не подарила ей часть своего сияния, залечив душу. В краю, где в мороз заяц замерзает на бегу, нет места чудесам. По крайней мере, для этой женщины. Рита представила, что она и не уезжала из тайги, что та девочка с картины выросла в простой семье, прилежно училась, гуляла в лесах и собирала лесную землянику, не знала лишений, железного кулака и грубого слова. Она бы все отдала, лишь бы только с небес спустилась звезда и указала ей путь к потерянной жизни, которую она могла бы прожить! Пусть все исчезнет, пусть сгорит, как метеориты, падающие в атмосферу Земли! Она будет смотреть на рушащийся старый мир, бичевавший ее долгие годы, улыбаясь. Никто не отозвался на мольбу о помощи, магия оставила мир, который захватили машины.