Группа

Юнне нужно было в Гольяново, к тете. Но до этого ей хотелось покружить в одиночестве по предрассветной полупустой Москве, побыть счастливой теперь еще и так, немножечко по-другому (да и тете было вовсе не обязательно просыпаться в такую рань). Когда проехали Сокол, Юнна спросила у Гарлика, во сколько сбор для выдвижения в обратный путь.

– А без понятия! – гаркнул тот, едва не оглушив всю компанию. – Как народ решит! Свяжемся ближе к делу!

– О'кей! – отозвалась Юнна. – Тогда на Трешке я от вас отделяюсь.

– Давай, Ю! – ответили ей. – До связи!

В ту самую минуту, когда байк Юнны свернул с Петербургского шоссе на Третье транспортное кольцо, на столе детектива Хамуса завибрировал оживший птифон – матерый поисковый зверюга, прокаченный до зубов и натасканный на обнаружение любых объектов, находящихся в постигаемом космосе. Случалось, и в непостигаемом тоже. Хамус очнулся от полудремы, протянул руку и поднес гаджет к глазам. Малыш тут же откликнулся на внимание – плоская картинка на его экранчике выплеснулась в воздух в виде трехмерного голографического превью. Хамус вгляделся в него подслеповатыми, часто моргающими глазами.

Превьюшка была изображением танцующей толпы, если смотреть на нее сверху и под углом. Полуголо-блескучий, причудливо разодетый ночной люд раскачивался и содрогался в такт какой-то музыки, едва слышной Хамусу в минимизированном звуковом режиме.

Детектив угнездил птифон в держателе, протер глаза, похлопал себя по небритым щекам и взбодрил примятую шевелюру растопыренной пятерней. Хамус не мог начать день, не приведя себя хотя бы в относительный, но порядок. «Хорошо бы проделать то же самое с комнатой», – кинув взгляд на застарелый бардак вокруг, подумал он, и эта мысль тоже была его привычным утренним ритуалом.

Привычки, традиции, повторяемые изо дня в день цепочки действий… Куда нам без них?

– Ну давай, показывай, что ты там надыбал, – благодушно-ворчливо обратился Хамус к птифону, и тот с радостным рвением домашнего питомца, приносящего хозяину тапочки, кинулся крутить-вертеть голограмму ночного заведения, увеличив ее так, чтобы глазам Хамуса предстало искомое.

– Тащи сюда, – скомандовал Хамус.

Искомое – здоровущий мужик в накинутой поверх голого торса жилетке, в узких джинсах и ботинках на босу ногу – был тут же вычленен из толпы и вынесен отдельной 3D-проекцией в середину комнаты. Ну, не совсем отдельной – справа к здоровяку льнуло полблондинки с губами, слева висело на плече полбрюнетки с ресницами. На блондинке ничего не было, кроме черных латексных шортиков и фуражки со звездой, на брюнетке – ничего, кроме ошейника и кожаной портупеи.

Сам парень выглядел изрядно потрепанным, но при этом вполне довольным.

«Вот оно как!» – подумал Хамус. Наличие двух девиц в специфическом одеянии и нескольких кровоточащих ссадин на теле парня многое проясняло. В первую очередь то, почему объект пришлось искать целую ночь вместо обычных в таких случая двадцати минут: там, откуда они только что заявились, отслеживание клиентов по антропоскопическим профилям было запрещено.

– Доброе утро, красава! – насмешливо поприветствовал Хамус этого совершенно постороннего для него человека по имени Модест Китаев, за которым ему пришлось охотиться всю ночь. – Вижу, неплохо ты оторвался!

Хамус махнул в сторону голограммы отгоняющим жестом, и Модест Китаев с девицами, стремительно уменьшаясь, отлетели куда-то в условную глубь пространства, где и рухнули все втроем на разлапистый низкий диванчик, какие обычно ставятся в клубах вдоль стен.

– Кстати, а что за клуб-то? Где это? – полюбопытствовал Хамус. Что-то смутно знакомое было в костюмах БДСМ-девушек, что-то неуловимо историческое…

Поверх общего вида танцующей и валяющейся на диванах публики тут же высветились координаты GPS и идентификационные данные: ул. Большая Лубянка, 1, з/к «Клубянка».

– Ух ты! – присвистнул Хамус.

З/к означало закрытый клуб. Чтобы в него попасть, любителю острых ощущений Модесту Китаеву наверняка пришлось выпотрошить свой eye до основания, а то и заложить его целиком.

– А миленько тут! – Хамус подался вперед в своем «умном кресле», умеющем подстраиваться под любые положения тела (подарок друзей, знающих склонность Хамуса засыпать во время работы). – Ну-ка, эффект присутствия!

Птифон послушно чирикнул, и тесная, захламленная комната Хамуса с пыльными углами, заваленными коробками из-под пиццы, рассосалась в воздухе, а перед Хамусом разверзся внутренний мир «Клубянки». Хамус оказался в самом оживленном месте, в прибарной зоне. Сквозь него тут же начали сновать голограммы с бокалами, фужерами и коньячными рюмками в руках, что было малоприятно и не очень информативно, и Хамус на своем кресле поспешил подняться повыше, чтобы все как следует разглядеть.