Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

– Звучит многообещающе. Это награда за то, что ты пошла во вторую группу!

Тем вечером я провела линию по центру листа бумаги. Больше никаких бессистемных романтических безумств. У меня терапия. Я начала с колонки «плюсов». Он, безусловно, умен. А кто, кроме умника, станет читать Фукидида ради удовольствия? Он не пьет, так что не станет пи́сать на меня посреди ночи. У него есть кошка, значит, умеет заботиться о другом существе. Очки, улыбка, умение внимательно слушать. Я все записала. Потом добавила самый большой плюс из всех: ходит к доктору Розену.

Встречаться с мужчиной, который ходит к психотерапевту, – любому психотерапевту – было для меня идеально.

Терапия делает человека более чувствительным и самоосознанным. Она дает инструменты для ориентирования в отношениях. Встречаться с мужчиной, который ходит к моему терапевту, было способом построить пуленепробиваемые отношения. В конце концов, я доверяла своему врачу. А главное, знала его работу. Я и была его работой. У нас с Джереми имелся не один акр общей почвы. У нас никогда не кончились бы темы для разговора. И бонусом: было бы бесплатное супружеское консультирование – мы бы ходили к одному терапевту в разное время с разными людьми.

Во время второго свидания мы сидели на комковатых креслах в переполненном кинотеатре «Музыкальная шкатулка», читая субтитры к какому-то польскому фильму о двух печальных людях, гуляющих по городскому парку. Джереми легонько толкнул меня локтем, когда я положила ногу на ногу.

– В группе это низззяя! – прошептал он, и оба рассмеялись. Он положил свою ладонь поверх моей, да так и оставил до конца фильма. Ее тепло и вес ощущались как чистое удовольствие.

На обратном пути к его дому мы жались друг к другу, исхлестанные ветром. И рассказывали о своих самых трудных предписаниях. Я щегольнула предписанием с «динамщицей» – и представить не могла, что буду кому-то рассказывать ее на втором свидании. Джереми сказал, что со своим самым трудным еще не справился. Когда я спросила, что это было, он отвел взгляд.

Через пару шагов сказал:

– Розен говорит, мне следует попросить бывшую девушку простить мне долг.

Джереми скривился и уставился на свои ноги.

В его гостиной стоял коричневый диван и такого же цвета кофейный столик. Письменный стол с компьютером он пристроил к окну в кухне, а ванная комната, пусть и не пахнущая дезинфектантом и не до конца очищенная от выпавших волос, показалась мне довольно чистой. Впечатлил его серебристый чайник и ассортимент разных чаев.

Пухлый полосатый кот оранжево-белой расцветки мурчал у его ног.

– Это мистер Буржуа.

– Его так зовут?

Он кивнул и улыбнулся.

– Что ж, если приглядеться к твоей книжной полке, не стоит удивляться.

Макиавелли, Сартр, Платон, Сократ, Хайдеггер, Кант. Самым легким чтивом там был св. Августин.

Я сбросила туфли и заявила Джереми, что терпеть не могу новую группу.

– Почему? – спросил он, садясь рядом на диван. Его колено коснулось моего.

– Там все на нервах и страстях. Все орут и жрут, потом рыдают и обнимаются. И Марни не в восторге от того, что я тоже там…

– Как думаешь, почему Розен привел тебя туда?

– Ну…

– Что?

– Он считает, это поможет мне раскрыться для отношений.

Я перевернула чашку, чтобы не показать, насколько мне стыдно об этом говорить.

Он взял меня за руку.

– Я тоже ненавидел вторую группу. Каждую секунду.

– Почему остался?

– Хотел посмотреть, что эти чувства означают, откуда берутся, – он пожал плечами. – И вот он я.

Сердце кинулось к краю реберной клетки.

Он подался ко мне.

– Не против, если я тебя поцелую?

Я почувствовала нараставшее в груди новое ощущение безопасности, граничившее с желанием. Кивнула, и наши губы встретились. Я ощутила вкус ромашкового чая, и когда Джереми положил руку мне на затылок, прильнула к нему и к тому шансу, который он предлагал. Вкуса мужских губ я по-настоящему не ощущала уже почти два года – с Эндрю была слишком занята диссоциацией, чтобы что-то почувствовать, а на парковке с Хавьером единственным, что я чувствовала, была моя собственная эмоциональная зависимость. Теперь, когда Джереми прикасался ко мне губами и языком и его эспаньолка щекотала губы, я почувствовала, как либидо пару раз заискрило, а потом занялось пламенем. Напряжение между ног было смесью удовольствия и боли, желания и муки, удовлетворения и голода. Я возвращалась к жизни.

Это было то, чего я ждала.

18

– Никаких секретов, – посоветовал доктор Розен, когда я пришла на группу с эпичной новостью, что побывала на двух свиданиях с Джереми. – Все, что происходит между вами и Джереми – в эмоциональном, романтическом, сексуальном плане, – несите каждый в свою группу.

– А еще в финансовом, – вставил Карлос, осведомленный о прежних проблемах Джереми.