Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Мои слова зависли над кругом. Интуиция криком кричала, подбивая отойти от сценария доктора Розена, броситься в ноги Марни и пообещать уйти из группы или на всю ночь остаться сидеть с ее ребенком – что угодно, только бы унять ее гнев. Но я продолжала дышать, с каждой секундой оттаскивая себя прочь от прежних негодных побуждений.

Я разорвала визуальный контакт, чтобы глянуть на часы, но доктор Розен велел продолжать смотреть на Марни.

– Скажите ей, пусть гневается, сколько угодно, и вы готовы принять еще.

Я повторила. Она ничего не сказала.

– Что чувствуете? – спросил доктор Розен.

– Мне страшно.

Пальцы на ногах поджались.

– Хорошо. Если сможете научиться терпеть этот страх и отказываться от попыток унять ее гнев, будете готовы к близким отношениям.

– Я думала, мне надо только докладывать о своем питании Рори, – пролепетала я. – И уведомлять о принятии ванны. И взять к себе младенца Иеремию. И сказать Дымку, что я «динамщица».

– Вам определенно было необходимо все это делать. А теперь следующий этап.

Сеанс окончился. Доктор Розен завершил его так же, как все остальные. Когда начались объятия, я не сводила глаз с Марни, наблюдая, как она обнимает Эмили, Мэри и Зенью. Пожалуйста, обними меня, молча просила я через всю комнату. Подняла рюкзак и закинула на плечо.

– Эй, ты, – сказала Марни, ткнув меня в плечо.

– Сама эй, – пробормотала я, мой взгляд метнулся к ее лицу, потом уперся в пол.

– Ты сегодня хорошо поработала.

Мы обе улыбнулись.

– Только ощущения не больно хороши, – возразила я.

– Я знаю.

Она раскрыла объятия, и я шагнула вперед, в ее распахнутые руки. Марни проговорила что-то в мои волосы.

– Что? – переспросила я.

– Я могу злиться на тебя и все равно любить тебя, ты же знаешь.

Нет. На самом деле я этого не знала. Даже понятия не имела.

17

Я надела одно из черных платьев Клэр и новые черные босоножки на ремешках. Марни устраивала вечеринку в честь сорокалетия Пэта, и – о чудо! – у меня было свидание. Свидание с человеком, к которому я испытывала влечение. Я познакомилась с Джереми за пару лет до поступления в юридическую школу на вечеринке, где было полно народу с 12-шаговой программы. Он очаровал меня очками в проволочной оправе, мягкими зелеными глазами и проницательными замечаниями. Как оказалось, он тоже ходил во вторую розеновскую группу вместе с Карлосом, так что время от времени до меня доходили обрывки сведений о нем. Например, он только что расстался с девушкой.

На той неделе, когда должна была состояться вечеринка Пэта, я стояла на платформе станции «Фуллертон» и вдруг заметила среди пассажиров Джереми. Он был поглощен чтением впечатляюще толстого тома – как оказалось, Фукидида. Брюки-хаки были подвернуты как раз так, как надо, а голубая флиска придавала зеленым глазам сияние. Я бочком-бочком подобралась к нему. Когда из подошедшего поезда вылился поток людей, он поднял голову.

– Привет, – сказал Джереми, увидев меня, закладывая верхний уголок страницы и закрывая книгу.

– Так и думала, что это ты.

Я взялась за тот же поручень, за который держался он. Мы начали разговор о моей юридической школе и о его работе, а еще о Фукидиде – почему он.

– Для удовольствия, – ответил он. От улыбки мне стало уютно, словно мы сидели у камина, а не были втиснуты в тряский вагон метро, набитый вспыльчивыми попутчиками.

– Ни разу не видела тебя на этой ветке, – заметила я, когда поняла, что мы живем в двух станциях друг от друга.

Он коротко, невесело рассмеялся.

– Я раньше жил у подруги в Бактауне. Мы расстались.

– Я слышала, – я улыбнулась, жалея, что не могу подмигнуть, не показавшись дурочкой. Он вопросительно наклонил голову. – Я хожу к Розену, – пояснила я. – По вторникам, на утренние сеансы вместе с Карлосом.

Джереми наклонился ко мне, достаточно близко, чтобы я увидела золотые искорки в зелени его глаз, и шепнул:

– Я об этом слышал.

– Туше!

Шепотки розеновского сарафанного радио эхом рассыпались повсюду вокруг нас.

Мы оба рассмеялись, и звук голосов взлетел над головами – нашими и других людей, занятых телефонами, книгами и газетами. Желание, вызванное этим улыбающимся, начитанным мужчиной, потекло от пальцев, оплетавших поручень, вниз по руке, в грудь, живот, между ног.

А потом приглашение на вечеринку Пэта вылетело из моего рта, словно я была из тех женщин, которые как ни в чем не бывало приглашают на свидания любящих философию, недавно ставших одиночками мужчин. Он согласился не раздумывая и написал свой адрес на клейком листочке, который использовал как закладку для книги. Мы соприкоснулись руками, когда поезд дернулся, трогаясь в путь к станции «Саутпорт», и новая молния желания прострелила меня.