Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Я оглядела лица сидящих в кругу. Обеспокоенный взгляд Макса. Внимательные глаза Лорна и Брэда. Бабуля Мэгги, которая всегда показывала свое обручальное кольцо и называла «деткой», теперь с жалостью качающая головой. Патрис, которая в очередной раз тратила свое время в группе, утешая меня. И разумеется, доктор Розен, который по-прежнему верил в свою маленькую мамэле, несмотря на то что она перебила всю посуду (опять) и порезала ногу по пути в группу.

– Мы не можем знать, что это не так.

Доктор Розен, вы вечный оптимист – или законченный псих?

Когда я выходила из комнаты после сеанса, после молитвы и объятий, Лорн, Брэд и Макс пригласили меня позавтракать.

– Только ни в коем случае не тащи с собой эту безумную сумку с битой посудой, – предупредил Макс, и я оставила ее в групповой комнате. Я ела яичницу, а они пили кофе. Мы говорили гадости о гардеробе доктора Розена, строили домыслы о его браке со стильной миссис Розен, которую иногда видели в коридоре после сеансов по четвергам. Когда я уставилась в пустоту, думая об Алексе, о чили и латунной кровати, Лорн щелкнул пальцами у меня перед носом.

– Вернись, Кристи! Ешь свою яичницу. Расскажи нам, что ты думаешь о жене доктора Розена!

В десять я встала из-за стола.

– Через тридцать минут у меня конференц-колл, – сказала я, прихватывая с собой салфетку на случай, если разревусь по дороге на работу. Все трое встали, чтобы обнять меня. Лорн напомнил, что Алекс был «адски слащавым». Макс посоветовал заказать новую посуду через экспресс-доставку. Брэд, заплативший за мой завтрак, предложил проводить до офиса. Он нес мою рабочую сумку все шесть кварталов и на каждом светофоре уверял, что я снова найду любовь. Он не отходил от меня даже тогда, когда я в открытую разрыдалась на Ласаль-стрит.

На работе не было членов группы, некому было отвлекать или утешать меня, поэтому я плакала, не потрудившись запереть дверь. Коллега Радж несколько раз заглядывал, проверяя, продолжаю ли я хлюпать носом. Если продолжала, он закрывал дверь и принимался строить домыслы о сексуальной жизни партнеров, пока на моем лице не пробивалась улыбка. У меня под столом стоял маленький CD-плеер, который безостановочно проигрывал концерт Riverdance. Оплачиваемые часы шли, я сидела, слушая навязчивые кельтские мелодии, которые соответствовали моему настроению. Я прижала латунный кончик ножа для писем к подушечке указательного пальца. Кожа не лопнула, но укол боли успокоил меня. Я смогла бы прорезать кожу, если бы понадобилось.

Я проплакала всю вторничную группу, не произнося ни одного связного предложения. В четверг села прямо справа от доктора Розена и пристроила сумку на колени, чтобы под ее прикрытием вжимать кончик ножа для писем в подушечки указательных пальцев. Разумеется, в комнате четыре на четыре метра было невозможно ничего делать тайно. Весь смысл группы заключался в том, чтобы быть видимым, выйти из укрытия.

Доктор Розен протянул правую руку, широко раскрыв ладонь.

– Я хочу ваше оружие.

Я замотала головой.

– Я хочу, чтобы вы дали его мне.

Я отдала нож, потому что на самом деле не хотела причинять себе боль.

Доктор Розен взял его и продолжил держать меня за руку. Я позволила ему, потому что хотела, чтобы он спас меня от самой себя, от влечения к острым предметам, от которых у меня шла кровь, от мужчин, которые не любили меня, от моего психического нездоровья, чем бы оно ни было. Я хотела, чтобы он спас мое сердце, на котором никогда не будет насечек достаточно глубоких для долговечной привязанности. Так я и умру: платя кому-то деньги, чтобы он держал меня за руку, пока будет ускользать жизнь. То, что всегда было неправильно во мне, казалось теперь еще более неправильным. Я не могла смотреть людям в глаза – только на их обувь. Дорогие броги[46] Макса, коричневые обшарпанные Ecco Лорна, белые туфли Бабули Мэгги на толстой подошве, серые теннисные кроссовки New Balance Брэда, темно-синие туфли Патрис без каблука. Это было единственное, на что я могла смотреть.

– Не плачьте в одиночестве. Будьте с членами групп как можно больше, – сказал доктор Розен. Мой взгляд задержался на его ботинках.

– В эти выходные у Рене вызовут роды. Приезжай в больницу, – сказал Лорн.

– Приходи ко мне на ужин в субботу вечером, – предложила Патрис. – Можешь у меня и переночевать.

– У меня есть билеты в оперу, а Уильям не хочет со мной идти, – сказала Бабуля Мэгги.

Я плакала в продуктовом магазине. На работе. В метро. В группе. Дома. На диване у Марни. На диване у Патрис. Во время телефонных разговоров с Марни, Марти, Патрис и Рори. Я ездила в больницу, чтобы познакомиться с новорожденным сынишкой Лорна, и обрыдала все родильное отделение, перепугав дежурных медсестер. Я ходила на осмотр к гинекологу и заплакала, когда она спросила, нужна ли мне контрацепция. Встревоженная, доктор Спринг отложила ручку и предложила выписать направление к психотерапевту.