В тишине, недоступная взглядам,Роза нежно цвела близ ручья,И, сокрытая зеленью, рядомВечным смехом звенела струя.День лишь новый вдали занимался,Ворон с карканьем к розе спускался,А вблизи средь безлистых ветвейТихо бедный стонал соловей,И оплакивал розы позор он,И смотрел, как терзал ее ворон.Злой властитель, исполненный гнева,На несчастного каркал певца:«Как несносны мне эти напевы!Слух столь нежный возлюбленной девыКак ты смеешь терзать без конца?»Но опять и опять соловейПел о страсти погибшей своей.Что поведаю? Ворон тот смелый,Чья душа не белее, чем тело,Скоро страсти наскучил усладой:Розу с карканьем стиснул в когтях,Растерзал и умчался из сада.Та, увянув, упала во прах.Соловей же без устали нежноПел о страсти своей безнадежной.<1850>
От отцов моих и дедов ты достался мне, Дманиси!Но чего я жду, Дманиси, от твоей бесплодной выси?Высока скала крутая, грозный каменный отвес,Не цветет кругом долина, не бежит на склоны лес,Плуг не бродит неустанно по хребтам твоим бесплодным,Ты не радуешь владельца голубым ручьем холодным,Нет здесь лоз, чтоб щедрым сбором утолил я скорбь свою.Чтоб, вином твоим согретый, стал причастен забытью.Человек ступать не смеет по глухим твоим дорогам.Если не был ты доселе благосклонно узрен богом,Если нынче ты, Дманиси, не пригоден ни к чему, —Отчего ж. ты, бесполезный, дорог сердцу моему?Но ведь замок — тот, что скалы обнимает здесь сурово —Башня крепости могучей, храм, прибежище отцово,Древле — гордые твердыни, ныне — тишина и прах, —Это все — страницы книги, предком писанной в веках.Пред тобой стою, Дманиси, твой владелец и потомок,Как и ты, последыш славы, зданья мощного обломок,Пред тобой стою поникший, горькой памятью томим, —И живет, цветет волшебно всё, что мнилось мне былым.Но зачем так сладко сердцу вспоминать о том, что было,Что ушло и не вернется, что томительно и мило,Что терзает мысль и душу, надрывает стоном грудь?Полно, сердце! Сон минувший, смутный сон скорей забудь!О, исчезни, мой Дманиси! Сгинь навек, скала седая!Ты не стой перед очами, грудь мне памятью терзая!1866