Гулящая

На следующий день он стал одеваться.

- Куда это? - спросила Христя.

- В управу. У нас сейчас съезд. Забыла?

Он долго одевался и вышел к ней чистенький, щеголеватый.

- Вот что,- замялся он,- не забудь своего обещания: умру - помолись за меня!

Христя уставилась на него в изумлении. Колесник надевал пальто.

- Ты бы сходила проведать Довбню,- сказал он и ушел.

"И в самом деле схожу,- подумала Христя.- Узнает ли он меня? Все равно; не узнает, сама скажу, кто я. Может, ему легче станет, когда он увидит, что не все от него отворачиваются, как отвернулась жена". И Христя оделась и пошла в больницу.

Там ей сказали, что еще рано. Посетителей пускают к больным только тогда, когда доктор закончит обход. Христя вышла в сад прогуляться.

День был ясный и тихий. Солнце весело светило и грело, как оно всегда греет осенью. На улице в облаках пыли было жарко, зато в саду, в тени, хорошо. Деревья уже не были такими, как весною, зелеными-зелеными, словно рута, а оделись в разноцветный убор, от бледно-желтого до оранжевого,издали казалось, что это они цветут такими цветами.

Христя пошла и сад и присела на первую скамейку отдохнуть в тени. Из дальнего угла сада доносился шум, по расчищенным дорожкам бродили больные в белых колпачках и желтых халатах. У Христи сердце сжалось, когда она увидела бледные, испитые лица несчастных, которые, словно желтые тени, молча сновали по солнечной стороне.

"А может, и он там среди них? - подумала Христя и пошла по саду, заглядывая всем в глаза, чтобы узнать, нет ли среди больных Довбни. Она обошла весь сад, все дорожки, но нигде его не встретила. Потом она вернулась на свое место. Оттуда было видно все, что делается в саду и на больничном дворе. Вон маленькая клячонка привезла на убогой телеге больного. Голова и лицо у него были обвязаны тряпками, сверху он был прикрыт дерюжкой, позади плелась унылая женская фигура. Это, вероятно, жена привезла своего мужа. Вон четыре служителя несут на носилках желтого, тяжело стонущего больного. Вон кто-то выбежал из больницы с медным тазом и выплеснул в яму красную жидкость. Может быть, это кровь? А там из дальней калитки выбежала полуголая женщина и, хлопая в ладоши, стрелой помчалась со двора. Вдогонку за ней ринулась целая гурьба служителей. Кто-то кричал: "Куда же вы смотрите? Куда глядите? Сумасшедшую выпустили. Ловите! Ловите!" - и все, тяжело топоча, погнались за нею. Через некоторое время два человека вели ее за руки, а она, растрепанная, нагибалась то к одному, то к другому, видно, кусалась или пыталась вырваться. Доведя сумасшедшую до калитки, один из служителей толкнул ее, и она кубарем полетела во двор. Раздался оглушительный хохот. А служитель крякнул и стал жаловаться, дескать, беда с этими сумасшедшими. Того и гляди, чего-нибудь натворят. Да и здоровы проклятые. Сказано, бес и их обуял!

"Так вот отчего люди сходят с ума! Это бес в них вселяется. Кто же может ему запретить напасть на любого человека?" - подумала Христя. Это место людских страданий и мук показалось ей таким страшным, что она хотела было бежать, но вспомнила, что не узнала ничего про Довбню, и опять пошла в контору.

- Довбня? Довбня? - сказал смотритель.- Был такой в белой горячке. Кажется, выздоровел. Я сейчас.- И он бросился в другую комнату; выйдя оттуда, он сказал, что Довбня уже третий день как выписался.

"Вот тебе и на! Собралась проведать! - подумала Христя, возвращаясь домой.- Где же мне его теперь искать? У кого о нем спрашивать?"

В унынии шла она по улице и думала о сумасшедшей. Мысли ее, путаясь и цепляясь одна за другую, перескочили на Колесника. "Чудной он стал. Как бы не сошел с ума. Вот и сегодня, уходя из дому, плел какой-то вздор. Что, если он, не дай бог, сойдет с ума?" Холод пронизал ее насквозь.

- А-а! Христя! Здорово, черноброва! - раздался знакомый голос.

Христя подняла голову - перед нею стоял Проценко. На улице, кроме них, не было ни души.

- Где это ты была, моя старая любовь? - спросил он, заглядывая в ее мрачные глаза.

- Я? В больнице. Ходила проведать Довбню.

- К сожалению, опоздала! Он уже третий день как выписался...

- Так и мне там сказали. Где же он теперь?

- Где? Верно, добрался до первого кабака, да и засел там. Что это ты так смотришь на меня? А ты совсем не переменилась. Даже как будто похорошела. Эх, шельмовство! Пойдем, я тебя провожу.

- Когда никого нет на улице, тогда провожу,- ускоряя шаг, уколола его Христя.

- Чудачка ты! Был когда-то вольной птицей, да подрезали крылья,сказал он, догоняя ее.

- А что, нашлись такие! - улыбнулась она.

Некоторое время они шли молча.

- Что это вас нигде не видно? То, бывало, к Константину Петровичу забегали, а теперь и вы не заглядываете.

- Мошенник твой Константин Петрович! Плут! Вот оно что! - выпалил он.

Христя подняла на него удивленные глаза.

- То есть как это?

- А так вот: наворовал земских денег, накупил себе имений...

- Каких?

- Да купил у какого-то графа Кут, что ли. Черт его знает! Только двадцати тысяч не досчитываются. Сегодня в земстве такое творится, что только держись! Под суд его отдали.