Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

При отправке товаров в Кандагар не должно быть мысли о том, что, мол, Афганистан неразвитая в экономическом отношении страна, и ее провинциям сойдет продукция любого качества. Любого — не сойдет. Все дело в том, что в дуканах (магазинах) Афганистана, в том числе и Кандагара, продаются микрокалькуляторы, ткани, часы из Японии, модные брюки и куртки из Таиланда, Гонконга, обувь, женская одежда из Великобритании и т. д.

Конечно, цены на них очень дорогие, но афганец имеет возможность сопоставлять, сравнивать, анализировать, воочию видеть товары производства СССР, других социалистических стран и аналогичные товары капиталистического производства. Отсюда нетрудно прийти к выводу о том, что вопросы повышения качества товаров находятся в сфере большой политики, и, как видим, не только внутренней, но и внешней политики[1180].

Советский интернационализм снова обнаружил, что вынужден бороться с экономическим глобализмом на условиях, которые он не мог диктовать. Ранее, когда советники из СССР работали в таких местах, как Китай, им не приходилось беспокоиться о «вторжении международной экономической интеграции в национальную экономическую политику»[1181]. Иное дело Афганистан. Как мы видели в случае с западногерманскими лесоводами и кедровыми лесами, колониальная картография иронически переворачивала представление о национальной экономике Афганистана как о едином закрытом пространстве. Советники из СССР повторяли ту же ошибку, но при этом еще и ставили во главу угла, в качестве главной политической цели, контроль над экономикой. Конкуренция с транснациональными экономическими потоками означала, что советский глобальный проект должен был учесть уроки, которые давно усвоили исследователи международных отношений: «Мир во всем мире, возможно, и не приходит через мировую торговлю, вопреки девизу IBM, однако покупка „тойоты“ или „фиата“ может существенно повлиять на отношение к японцам или итальянцам»[1182].

Изменения в структуре международного капитализма затрудняли советскую миссию, а советское руководство своими действиями в ООН еще больше усложняло структурную проблему. Когда в апреле 1988 года Горбачев подписал Женевские соглашения, гарантировав вывод советских войск из Афганистана к началу 1989 года, он непреднамеренно закрепил Афганистан в новой системе ООН — не той, которую строили деспотические режимы Москвы и третьего мира в предшествующие два десятилетия. Переломным стал 1988 год, когда, с одной стороны, была провозглашена палестинская «государственность», а с другой — Нобелевскую премию мира вручили Миротворческим силам ООН. Это был крайне необычный выбор: миротворческие миссии не были предусмотрены основателями ООН, и противодействие со стороны СССР ограничивало их операции с тех пор, как 20 тысяч голубых касок было развернуто в Конго в 1960–1964 годах. В 1970‐х годах им удалось выполнить только три миссии (все они были реакцией на арабо-израильские войны), а затем и вовсе ничего не предпринималось вплоть до 1988 года.