Гусси. Защитница с огненной скрипкой

Мощный удар сотряс стены, так что с потолка посыпалась штукатурка. Погибель взялась за наш Приют всерьёз, чтобы пробраться внутрь. Хорошо, что это ей не удастся, – недаром дедушка Вдова наложил здесь столько защитных заклятий. Вряд ли найдётся порча настолько хитроумная, чтобы проникнуть сквозь эти двери с наложенными оберегами, перьями кардинала, символами и куриными лапками, и кругами из соли, и Образками в маленьких стеклянных пузырьках, спрятанных под полом. В детстве я больше всего любила делать эти Образки и даже иногда продавала их на рынке, если получалось слишком много. Это были миниатюрные картинки из житий святых, с глиняными фигурками, которые я сама обжигала в печке. В мастерской у дедушки Вдовы они заполняли целую полку. Он ужасно ими гордился, хотя я не считала их такими уж удачными. Там были Сир Горацио, и Паладин Лодовико, и моя самая любимая Защитница, святая Петунья Храбрая, боровшиеся с дьяволами и демонами своего времени. Все святые совершали ритуалы и творили чудеса, изгоняющие зло, чтобы остальные люди могли жить в мире. Я могла лишь мечтать о том, чтобы мне досталась сила кого-то из этих героев прежних лет. Я верила, что они-то знали бы, что им делать.

«Ох, да ладно тебе, Гусси. Если бы кто-то из этих святых или рыцарей оказался здесь, он бы вообще не довёл до такого». Я посмотрела на безобразную кучу книг на полу, в которую превратила библиотеку дедушки Вдовы. Голова пульсировала от боли из-за бесполезных усилий что-то найти, а не сжаться в комок и не молить об убежище, как бездомный котёнок в бурную ночь. Надежды не осталось, и я это знала. Я больше не могла спасти посёлок, сколько бы Ритуалов и Таинств ни роилось в моём воспалённом мозгу. Ни один из них нельзя было противопоставить столь древнему и мощному злу, каким была Погибель.

Я сжала в кулаке перо кардинала и беззвучно помолилась Тому, Кто Слушает. Может, хотя бы мои стремления сумеют побиться сквозь тяжёлые тучи Погибели и достичь неба. Это была моя последняя надежда.

А знаете, как звучала моя молитва? Всего одно слово.

«Пожалуйста».

Больше у меня не оставалось слов.

Раздался стук в дверь. Я тут же заподозрила, что Погибель могла принять человеческий облик, чтобы проникнуть в Приют.

Застучали опять – сильнее и чаще.

– Кто там? – спросила я

– Это я, – отвечал тонкий голосок. – Ангелина.

Со стыдом признаюсь, что я не сразу решилась ответить. А вдруг эта девочка, чужая в нашем посёлке, та самая, что солгала мне о своей потерянной семье, а в своих познаниях в волшебстве могла потягаться с самим дедушкой Вдовой, имела какое-то отношение ко всем случившимся здесь несчастьям?

Ну что ж, ладно, если даже и так. Ангелина была мне подругой, и она спасла Сверчка. Нельзя оставлять её на милость Погибели. Я приоткрыла дверь и втащила её внутрь. Я уже хотела захлопнуть дверь, но она не дала.

– Погоди! – сказала она. – Я не одна.

И тогда в Приют проскочил Коннор Карниволли. Я сердито посмотрела на него и сказала:

– Ты же должен быть дома!

– Гусси, – ответил он, – я знаю, что ты хотела для меня как лучше, и спасибо тебе за всё. Это твоя работа, и она очень важна, я согласен. Но не надейся, что вот сейчас я послушаюсь и пойду домой.

– Ты не понимаешь, – начала я.

– Нет, это ты не понимаешь, – перебил Коннор. – Погибель чуть не прикончила моего папу, а теперь она угрожает всему посёлку. Гусси, я никого не знаю отважнее тебя, но ты не сможешь справиться в одиночку. Тебе нужна помощь, нравится тебе это или нет.

– Я не собираюсь с тобой спорить, Коннор.

– Вот и хорошо. – И он наградил меня своей профессиональной улыбкой фокусника. – Я буду с тобой, и я помогу. Другого варианта быть не может.

Вряд ли у нас вообще был какой-то вариант выиграть в этой борьбе, как бы я ни хотела. Я посмотрела на Сверчка, а он наклонил голову, как будто спрашивал:

– И чего ты ждёшь?

– Ладно, – проворчала я.

Я закрыла дверь и задвинула засов. Я обратила внимание на Ангелину. Она стояла передо мной, измученная и жалкая на вид. Платье порвано, на щеке синяк, и губа припухла, как будто после драки. Интересно, где она укрывалась прошлой ночью. Но больше всего я была так рада снова её видеть, что едва не распахнула объятия, – чего, конечно, не собиралась делать ни в коем случае. И вообще сейчас было не до переживаний – прежде следовало получить ответы.

– Тебе придётся многое объяснить, – сказала я. – Так что выкладывай.

– Мне ужасно жаль, – сказала она.

– Может, это правда, – сказала я, – но от твоих сожалений мало толку, так что давай пропустим всю эту муть с извинениями. Мне нужны факты. Почему ты сбежала? Почему соврала о родителях? Кто ты на самом деле?