I

свою очередь стало следствием того, что Раймунд бросил в тарелку свои столовые приборы

(отчего Констанция вздрогнула, закрыв глаза) и покинул зал.

Закончив обед, Готель и Сибилла, шурша юбками по коридорам дворца, отправились

смотреть платье.

- Похоже, Раймунд расстроен вашим успехом у короля, - заметила Сибилла, и Готель

подумала, что если останется в Париже, еще на один день, то Франция долго не протянет:

- Я бы хотела отбыть через час, - решительно сказала девушка.

- Как вам угодно, мадмуазель, - переступила порог комнаты Сибилла, - но на вашем месте, я

бы дала юному графу шанс. Боже, какое оно красивое! - взяв в руки свое новое платье,

воскликнула она и тот час бросилась обнимать и целовать новую подругу.

- Ваше высочество, ваше высочество, - смеялась, спасаясь от поцелуев Готель.

- Простите, - послышался голос сзади. Девушки затихли и обернулись к дверям.

На пороге стоял Раймунд:

- Простите за вторжение, я лишь хотел извиниться за свою горячность за обедом.

- Я сообщу их величеству о вашей работе, - тихо сказала Сибилла и, проходя мимо графа,

сделала легкий книксен, - милорд.

- Ваше высочество, - откланялся тот.

Готель стояла, молча, ровно, внимательно глядя на графа. Раймунд, стараясь перебороть

нарастающее смущение, тоже какое-то время стоял, молча, но затем, не свойственно для себя

потерянным голосом, произнес:

- Мадмуазель, могу ли я вас просить остаться в Париже еще ненадолго?

- Мне пора возвращаться в монастырь, кроме того, мне не хотелось бы злоупотреблять

гостеприимством графини, - ответила девушка.

- Но когда же я увижу вас снова? - после очередной паузы с обидой пятилетнего ребенка

проговорил Раймунд.

- Увидите, когда захотите, милорд, - важно ответила Готель, - вы во дворце, стоит только

пожелать.

Через час экипаж в Аржантёй был готов. Шестеро королевских стражников верхом, ожидая

отправления, смирно переминались на одном месте, иногда неслышно переговаривались и

посмеивались о чем-то своем.

- Обнимите за меня сестру Элоизу, - наказывала Констанция.

- Непременно, миледи, - закивала Готель, - и позвольте поблагодарить вас за чудесную

возможность посетить ваш дворец.

- О, какие пустяки, дорогая, помните, вам всегда здесь будут рады, - тепло сказала графиня,

обняв и поцеловав девушку.

В этот момент из дверей дворца появилась Сибилла, она сбежала по ступеням и бросилась к

экипажу:

- Готель! Моя дорогая, прекрасная Готель, возьмите, - залепетала она и протянула Готель

какой-то сверток бумаги, похожий на документ, - я прошу прощения, моя дорогая, их величество

сейчас отдыхают от обеда, но передают вам эту дарственную на владение домом в их королевстве,

- почти задыхаясь, то ли от счастья, то ли от волнения, говорила Сибилла. - Вероятнее всего, я

скоро уеду с матушкой в Бургундию и мы не увидимся с вами более в Париже, но я умоляю вас

приехать к нам на Сицилию через год.

- Я очень бы этого хотела, - со всем сердцем отвечала Готель, - я постараюсь, я очень

постараюсь, ваше высочество! - кричала она, когда экипаж уже тронулся, - и передайте тысячу

благодарностей их величеству!

Уже подъезжая к монастырю, Готель замечала знакомые тропинки, привычный запах ветра и

песни птиц, просыпающихся за окном её кельи каждое утро. Она была рада, наконец, вернуться

туда, где её знали и ждали. Едва экипаж остановился, она вбежала в монастырь, оглядываясь по

сторонам в поисках настоятельницы; заглянула в библиотеку и побежала в её комнату, но

встретила её уже в коридоре. Готель припала на колени, поцеловала сестре Элоизе руку, а затем

вскочила на ноги и принялась обнимать её и целовать её рыжие кудри:

- Матушка моя, какое счастье видеть вас снова!

- Здравствуй, дитя моё, - улыбнулась та, - как прошло твое второе свидание с Парижем?

- О, сестрица, так много впечатлений, что я удивлена, как выдержала моя душа.

Они прошли в комнату настоятельницы, где Готель поведала о своих дворцовых

приключениях. О дружбе с Сибиллой, о "странном" молодом графе и своенравной Констанции.

- Хозяева портных лавок, просто умоляли сшить им несколько платьев, - светилась под

впечатлением Готель. Но затем улыбка с её лица сошла и, выдержав мгновение, словно решаясь

признаться в том, что откладывала как могла, она сказала:

- Их величество, король Сицилии - Рожер, жаловал мне дом своем королевстве.

Готель почему-то думала, что настоятельница непременно рассердится, а потому сказав об

этом, затихла и смиренно ждала поругания.

- И почему же это тебя так гнетёт, дорогая? - не придавая тому особого значения, как о самом

себе разумеющемся проговорила сестра Элоиза и поднялась немного приоткрыть окно.

- Но это же так дорого, матушка, - взмолилась ей вслед Готель.

- Не для короля, душа моя, - ответила та, и комнату наполнила вечерняя прохлада и

монотонные песни цикад.

- Но, даже имея дом, я ведь никогда не смогу туда поехать, - погасшим голосом проговорила

девушка и, глубоко вздохнув, сама себе чуть слышно добавила, - Сибилла звала меня.