I

- Как ваши дела, мой друг, - спросила она политично, просматривая материал.

- Как видите, мадмуазель, - развел руками Клеман, - товар мой достаточно скромен, как и мой

клиент.

- Позволите? - повернулась она к продавцу, уткнув палец в небольшой моток зеленой ткани,

беспощадно придавленный более тяжелыми.

- О. Конечно, - подбежал тот и вытащил остаток. Он грустно улыбнулся, извиняясь за свой

неширокий ассортимент:

- Этот кусочек лежит у меня уже достаточно давно, и его едва ли хватит на обычное платье, -

заметил он.

- Вы абсолютно правы, мой дорогой друг, - улыбнулась Готель и поцеловала Клемана в щеку

на французский манер, - вот, возьмите, - добавила она, достав из кармана монету.

- О! Мадмуазель, это слишком много! - разволновался француз.

- Оставьте, Клеман, - надула она губки, как делали теперь парижанки, отчего тот просто

расхохотался.

На следующий день после обеда Готель отправилась во дворец. В нем было так же пустынно,

как и всегда, и девушка с трудом нашла в его залах читающую графиню.

- Готель! Как я рада вас видеть, - воскликнула Констанция, отложив книгу, - я думала, что

умру сегодня от скуки.

- Добрый день, миледи, - ответила девушка, и они обменялись поцелуями. - Миледи, я взяла

на себя смелость сделать вашей племяннице подарок, - продолжила Готель и развернула

небольшое зеленое платьице со светлой оборкой.

- О! Какая прелесть, моя дорогая. Вы - настоящая волшебница. Поверьте мне, Мария будет

невероятно счастлива, - не сводя глаз с платья, таяла графиня, - с тех пор, как Париж покинула

Сибилла, это дитя единственное, что дарит мне радость, не считая ваших редких визитов,

разумеется.

- Она в Бургундии? - уточнила Готель.

- Похоже, так, - Констанция опустила руки с платьем и поторопилась к дивану, - ну, сядьте ж,

дорогая.

Готель присела:

- Когда же вернется ваш брат? - спросила она, чтобы создать разговор.

- Я полагаю, весной, - ответила без настроения графиня и вдруг ожила, - а вы не собираетесь

весной к Сибилле?

- Я очень постараюсь. Я еще не была на свадьбах столь высокого рода, - заговорила Готель,

но Констанция её прервала.

1 Дорогу! Осторожнее! Дорогу, месье! (фр.)

- Я была! - засмеялась графиня, - все ходят важные и ряженые, как павлины, - а потом улыбка

её немного остыла, - но на самом деле, это всё прекрасно по любви. А стать заложницей, так

называемого, укрепления межгосударственных отношений, звучит не так уж и романтично.

Констанция погасла так сильно, что Готель захотелось немедленно её обнять.

- Полно, дорогая, - улыбнулась в объятьях графиня, - я знаю, что расплатою за праздный

образ жизни мне станет моя преданность короне, до конца дней. И любые чувства мои будут

сродни измене, лишь если только не случится чуда, и мой следующий муж окажется в одном лице

с моим любимым.

- Я мало знаю о любви, миледи, - взяла её за руку Готель, - но я верю, что порой случается и

чудо, что-то совершенно необъяснимое. И что когда она родится, в вашем сердце останется лишь

место на волнения, беспочвенную грусть, горячие слова и нерезонные поступки. И вам не будет

дела до того, кому она доставит неудобства, как только вы оцените её дороже, чем ваш удел,

признание и славу.

- Надеюсь, что вы правы, дорогая, - ответила Констанция и положила свою вторую руку на

руки подруге.

Оставив графиню, Готель сразу поехала в аббатство Паркле, но прибыла туда лишь к утру.

Уставшая после ночи пути, она спешила встретить сестру Элоизу, поскольку не видела её уже

десятый день, кроме того, девушке очень не терпелось поделиться с аббатисой (коей сестра

Элоиза здесь являлась) своими последними парижскими новостями. На фоне оранжевых осенних

лесов, простирающихся за окном под сочным сине-голубым небом, образ сестры Элоизы выглядел

невероятно сказочно; она стояла у края стола, сомкнув перед собой руки, и смотрела на Готель с

какой-то странной улыбкой.

- Я так соскучилась по вас, матушка, - сказала девушка, подойдя ближе, - вы так во многом

были правы. Париж пленит, и я почти не представляю, как судьба моя могла бы быть теперь иной.

- Так, ты не хочешь больше быть монашкой? - решила уточнить аббатиса.

- О, матушка! - сквозь выступившие слезы улыбнулась Готель, - ради любви к вам, я целиком

отдамся любому вашему желанию.

- Я знаю, знаю, дорогая, - обняла она девушку и добавила, - мне донесли, что из Марселя в

Аржантёй тебе доставлено письмо.

- О, Боже, - смешалась Готель.

- Не уж-то это молодой сеньор? - спросила сестра Элоиза, заглядывая Готель в, прячущиеся

по сторонам, глаза.

- Я, - замялась та, заливаясь краской и чувствуя, как больно и громко внутри заколотилось её

сердце, - я даже не знаю что сказать, - чуть слышно произнесла девушка.

- А что тут скажешь? Ответь же юноше и попроси тебе писать в Париж, - наказала аббатиса, -

я не могу в стенáх Господних нарушать покой подобными вещами.

Больше сестра Элоиза о том не говорила. Они вышли и прошли вдоль всего аббатства за

разговорами о Паркле, и Готель узнала, что аббатство это основал её покойный муж - Пьер,