i d260c02b7970fb61

Человечек буквально сотрясался от хохота, а потом он уже не успевал делать вдох, и смех его стал беззвучным – горбун только раскачивался, открыв рот.

– Ну а если вас тут поутру тоже не будет? – спросил Лео Матьен. – Вы ведь можете исчезнуть вместе со слонихой?

– Что? Ха–ха–ха, – заливался смехом Барток Уинн. – Что вы сказали? Уха–ха–ха!

– Я сказал, что вы тоже можете исчезнуть, – ответил Лео Матьен. – Вы можете, как и слониха, попасть в то место, где вам на самом деле надлежит быть.

Барток Уинн замер, глядя то на Лео Матьена, то на Ханса Икмана, то на Питера, то на мадам ЛеВон. Они тоже замерли в ожидании.

А с неба падал снег. И в наступившей тишине Барток Уинн узнал этих людей. Это были люди из его сна.

В ту ночь в бальном зале дворца графини Квинтет, когда слониха открыла глаза и увидела мальчика, она ничуть не удивилась. Она просто подумала: "Это ты? Я знала, что ты за мной придешь"

Глава 17

Пса разбудил снег. Иддо поднял голову, принюхался – точно, снег. Но пахнет ещё чем–то, чем–то большим и диким. Иддо вскочил и замер в стойке, чуть пошевеливая хвостом. Гавкнул. Гавкнул ещё громче.

– Тсс, – произнёс Томас.

Но пёс лаял без умолку.

Приближается что–то невероятное. Он в этом не сомневался, он знал это совершенно точно. Сейчас что–то случится, и он, служебный пёс Иддо, объявит об этом первым. И он лаял, лаял, лаял.

Главное сейчас – сообщить миру о самом важном.

Наверху, в спальне «Приюта сестёр вечного света», Адель услышала собачий лай. Она вылезла из кровати и подошла к окну. За окном шёл снег – снежинки кружились, словно в танце, поблёскивая под уличным фонарём.

– Снег, – прошептала Адель. – Прямо как в моём сне.

Опершись локтями на подоконник, девочка смотрела на мир, который становился всё белее. И вдруг сквозь пелену снега Адель увидела слониху. Слониха шла по улице, а впереди шёл мальчик. Рядом со слонихой шагал полицейский, следом слуга вёз кресло–каталку с какой–то женщиной, а за ними семенил маленький горбун. На глазах у Адели к процессии присоединился ее знакомый нищий с черной собакой.

– Ой! – воскликнула Адель.

Она не сомневалась, не щипала себя, чтобы проверить, сон это или явь. Она просто побежала, босиком, как была, вниз по тёмной лестнице, в прихожую, мимо спящей сестры Мари – скорее, скорее! Адель распахнула двери приюта.

– Я здесь! – крикнула она. – Я здесь!

Чёрный пёс бросился к девочке и принялся кружить вокруг неё по белому снегу. Иддо лаял, лаял, не переставая, точно говорил: «Ну вот наконец и ты. Ты нашлась. Мы так тебя ждали. А ты тут».

– Да, – сказала псу Адель. – Я тут.

Сестра Мари проснулась от сквозняка.

– Двери не заперты, – крикнула она по привычке. – Мы никогда их не запираем. Стучите и входите.

Окончательно пробудившись, сестра Мари убедилась, что двери не просто не заперты, а открыты настежь. А за ними, в ночном мраке, идёт снег. Монахиня поднялась со своего стула и вдруг увидела на улице слониху.

– Спаси и помилуй! – прошептала сестра Мари.

И тут она увидела Адель – в одной ночной рубашонке, босую, на снегу.

– Адель, – позвала сестра Мари. – Адель!

Но девочка её не слышала. Зато её услышал мальчик. Тот, что шёл впереди слонихи и мял в руках шапку.

– Адель? – повторил он.

В том, как он произнёс «Адель», были разом и вопрос и ответ. А в глазах мальчика была готовность к чуду. В сущности, он весь светился, как звёзды–маяки из сна сестры Мари.

Он подхватил Адель на руки, потому что шёл снег, было холодно, а она стояла босиком. А ещё потому, что когда–то давно он обещал, что всегда будет о ней заботиться. Он обещал это маме.

– Адель, – повторял он. – Адель.

– Ты кто? – спросила девочка.

– Я твой брат.

– Брат?

– Да, брат.

Она улыбнулась ему – сначала недоверчиво, а потом с полным доверием. И с радостью.

– Ты мой брат. А как тебя зовут?

– Питер.

– Питер... Питер... – произнесла Адель вслед за ним. – Питер, это ты привёл слониху?

– Да. Или нет, всё–таки наоборот. Это она привела меня к тебе. В любом случае всё вышло так, как обещала гадалка. –

Мальчик засмеялся и, обернувшись, крикнул:

– Лео Матьен! Это моя сестра!

– Я понял! – отозвался Лео. – Я уже понял.

– Кто это? – забеспокоилась мадам ЛеВон. – Кто она такая?

– Сестра этого мальчика, – ответил Ханс Икман.

– Ничего не понимаю! – возмутилась мадам ЛеВон.

– Случилось невозможное, – пояснил Ханс Икман. – Снова случилось невозможное.

Монашка–привратница вышла из «Приюта сестёр вечного света» на заснеженную мостовую и, остановившись возле Лео Матьена, сказала:

– Как же замечательно всё складывается! Она увидела во сне слониху, а теперь её сон сбылся.

– Да, – согласился Лео Матьен. – Настоящее чудо!

Барток Уинн, стоявший рядом с монахиней и полицейским, решил было засмеяться и уже открыл рот – но не смог.

– Я должен... Должен вам... – начал он, но не договорил.

Слониха тем временем ждала. А снег падал.

Первой спохватилась Адель.

– Ей же холодно! – сказала она брату. – Куда она идёт? Куда ты её ведёшь?

– Домой, – ответил Питер. – Я, то есть мы, ведём её домой.

Глава 18