i d260c02b7970fb61

– Что с тобой? Ты плачешь? – спросил Вильно Луц.

– Нет, – сказал Питер, – не плачу.

Но, потрогав щёку, мальчик с удивлением обнаружил, что она мокрая.

– Хорошо, что не плачешь, – одобрил Вильно Луц. – Потому что солдату плакать не пристало. Не должен солдат плакать, ни при каких обстоятельствах. Это последнее дело. А если солдат заплакал, значит, в мире что–то неладно. Чу! Слышишь, трещат мушкеты? Слышишь, грохочут пушки?

– Не слышу, – ответил Питер.

– До чего же холодно! – Старый вояка поёжился. – Но сейчас нам пора на манёвры, ведь скоро в поход. Да–да, поход начнётся скоро, очень скоро.

Питер не двинулся с места.

– Рядовой Дюшен! Шаго–ом марш! Армия должна наступать!

– Солдат должен быть на марше!

Питер вздохнул. На сердце его лежал камень, такой тяжёлый камень, что ему казалось, что у него вообще нет сил пошевелиться. Он поднял ногу – опустил, поднял другую – опустил, поднял...

– Выше! – скомандовал Вильно Луц. – Маршируй как положено, как настоящий мужчина. Как маршировал твой отец. У солдата на марше есть цель!

Питер маршировал, стоя на месте, и никакой цели у него не было.

«Какая разница, есть в городе слониха или нет, – думал он. – Всё, что сказала гадалка, похоже на правду, но на самом деле это шутка, большая и ужасная шутка. Моя сестра умерла. Надеяться не на что».

Чем дольше Питер маршировал, тем больше впадал в отчаяние. А появление слонихи казалось ему теперь самым нелепым из всех возможных ответов. В особенности на такой вопрос, который мучает человеческое сердце.

Глава 5

Из–за этой слонихи жители Балтиза прямо с ума посходили. Всюду – на рыночной площади, на балах, на конюшнях, в игорных заведениях и церквях – только и слышалось: «Слониха, слониха, слониха... Слониха пробила крышу... Слониху сколдовал фокусник... Слониха покалечила знатную даму...»

Городские пекари придумали новую булку – огромную, плоскую, с неровными краями и кремовой начинкой. Они посыпали своё произведение корицей и сахарной пудрой и назвали «слоновье ухо». Булки шли нарасхват. Лотошники – по баснословным ценам и при этом весьма успешно – торговали кусками пыльной кровельной дранки и штукатурки, которые остались на месте рокового падения слонихи. «Сувениры! В память о величайшем событии! – рекламировали они свой товар. – Немые свидетели трагедии! Покупайте, не пожалеете!»

У всех кукольных представлений в городских садах был один и тот же сюжет: слон пробивает крышу и с грохотом падает на сцену, прямо на головы кукол. Дети, смотревшие эти спектакли, прекрасно знали, что произойдет в каждый следующий момент, но восторженно смеялись и оглушительно хлопали в ладоши.

В храмах священники вещали о Божественном послании, превратностях судьбы, расплате за грехи и ужасной каре за безответственные фокусы.

Внезапное появление слонихи, которое к тому же имело столь драматические последствия, так повлияло на горожан, что в речи у них появились новые обороты. Например, растроганный до глубины души человек восклицал: «На меня словно слон снизошёл!»

У гадалок и прорицателей наступила горячая пора. С утра до ночи они пялились в чашки с кофейной гущей, вглядывались в самое нутро хрустальных шаров, считывали линии с тысяч рук, изучали карточные расклады и, откашлявшись, предсказывали, что грядут новые, невиданные доселе чудеса. Если с неба без предупреждения валятся слоны, то, разумеется, это знак! Это знамение! Во Вселенной случилось что–то серьёзное! Звёзды уже выстраиваются особым образом в преддверии небывалых событий. Ждите и уповайте, ждите и уповайте!

Тем временем на танцплощадках и в бальных залах все танцевали одно и то же: медленно переступая с ноги на ногу, топтались на месте на счёт раз–и–два–и–раз–и–два. Танец, разумеется, назывался «слониха».

Отовсюду только и слышалось: слониха, слониха фокусника...

– Светская жизнь в этом сезоне совершенно сошла на нет, – пожаловалась мужу графиня Квинтет. – Все говорят только о слонихе. Хуже войны. Определённо, хуже войны. Во время войны хотя бы приезжают с фронта бравые щеголи–военные, с которыми приятно вести беседу. А что сейчас? Подумаешь, свалилась с потолка какая–то вонючая скотина! Ну почему, скажи на милость, она тут же стала темой любого разговора? Я полагаю, нет, я убеждена, более того, я в этом нисколько не сомневаюсь, что, если я еще хоть раз услышу слово «слониха», я просто сойду с ума!

– Слониха? – рассеянно пробормотал граф. – Что со слонихой?

– Ты сказал «слониха»?! – возмутилась графиня.

– Нет–нет, я ничего не сказал. Я молчу.

– Надо срочно что–то делать! – заявила графиня.

– В самом деле. Но кто этим займётся?

– Ты о чём?

Граф откашлялся.

– Дорогая, я просто хотел сказать, что это происшествие... со сло... Ну... короче, всё это совершенно поразительно. Ты согласна?

– Согласна? С чем согласна? Что тут поразительного?

В тот роковой вечер графиня в оперу не пошла, поэтому ей не посчастливилось стать свидетельницей катастрофы, а она была из тех людей, которые ужасно не любят, просто терпеть не могут, когда катастрофы происходят без них.

– Ну, понимаешь... – принялся объяснять граф.