И далеко, и близко

— Ути мои, уточки, заберите меня с собой! Скиньте мне пёрышек, слелать мне крылышки, вернуться мне в дом родной, к батюшке с матушкой, к жениху!

— Бросила тебя родная кровь, что просишь у чужой? — отвечали ей утки, да и улетели прочь. А одна утка спустилась пониже, и крикнула:

— Распрощались с тобой батюшка и матушка, не ждут уже домой. А жених твой женится на другой, на сестре твоей, на родной!

Села Аксинья на берегу, начала плакать, и плакала она всю ночь, да так горько, что на рассвете обратилась она в камень, из которого тёчет два ручейка воды — слёзы горькие.

Катерина замолчала, и мальчишки оба замотали головами. У них было полное ощущение, что они находятся на озёрном берегу, рядом с плачущим камнем-Аксиньей.

— Даже водой озёрной пахнет, — удивился Кир.

Степан молчал, только хмуро поглядывал на Катерину, а потом решился уточнить:

— Думаешь менять?

— Очень хочется! Только вот как? Я специально спрашивала у Баюна, так вот, Красава и жених этот свадьбу действительно сыграли, у них уже дети имеются. То есть, до тумана уже имелись. Рассказать по-другому, дескать, проплывал какой-то рыбак мимо того острова, и девушку привёз домой, уже не получится. Но не оставлять же эту несчастную там!

Катя вздохнула и чуть не задула свечу.

— Думать надо, как лучше… — пробормотала она. Думала она об этой сказке долго. Никак не укладывалось в голове преступление Красавы, и то, что пришлось пережить Аксинье. — Ну, что вот делать? Вернуть Аксинью её семье? Красаву — в острог. Муж её всё равно на Аксинье уже не женится. С ней-то он просто за ручку гулял, да на празднике плясал, а с Красавой уже детей завёл. И детей куда? И не услышит ли Аксинья в результате: — Лучше бы ты и не возвращалась!

Катя представила и только головой покачала. — Нет уж, пусть пока в тумане спит! Хоть не чувствует ничего! Не знаю, может ли камень ощущать боль, но сдаётся мне, что если бы ей больно не было, она бы и не плакала!

Баюн всё её раздумья видел и одобрял.

— Я в свою радость веррррю! Надо ей вррремя, значит, будет так! Мы-то никуда не торопимся. Ни на Ключевой остров, ни куда-то ещё… — мурлыкал Баюн. Он точно никуда не торопился. Ему прошедшие лето с осенью, да начало зимы достались очень и очень не просто. — Имею я право? — cпрашивал он у себя, и с удовольствием сам себе отвечал:

— Имею! Ещё как имею. И буду отдыхать! И Катюше отдохнуть надо…

Мнение своё он донес до всех, кто в Дубе находится, и удивительное дело, никто и не думал возражать!

— Роскошно! Канииииикулыыы! — растянулся на одной из котовых лежанок Кир. И тут же взвился, вскочил на ноги, узрев прямо у своей физиономии волчью пасть.

— Какие тебе ещё каникулы? В оружейную! Быстро! — рыкнул Бурый, и весело подмигнул Катерине. — Нечего балду гонять. А то через неделю от безделья по стенкам бегать будут! Знаю я их.

— Ну, это всё равно лучше, чем уроки, а потом всё равно оружейная, но уже у Катьки в междустеньи! — пыхтел Степан, орудуя учебным мечом. — Да когда-нибудь я сумею разрубить этот проклятый платок?

Раз за разом шёлковый платок падал на пол абсолютно целым, словно и не по нему со свистом попадают мечом.

— Не переживай, у меня тот же результат! — устало выдохнул Кир. — Одно утешение, что, по-моему, это сделать невозможно.

— Конечно, возможно, но только самым лучшим воинам, — уныло сообщил ему Степан, которому про это когда-то Катя рассказывала.

Катерина часто улетала с Волком, Сивкой и Жарусей на прогулки. Ей было неловко от тоскливого взгляда Северина, который она прямо-таки спиной чувствовала. Он так и не взлетел. В Дуб Кот его не приглашал, да ему и не надо было. Так, шатался по окрестностям, не испытывая ни холода, ни голода, зато ему почему-то понравилось сопровождать мальчишек на их пробежках, и разговаривать с Катериной.

— А ты что-нибудь про север Озерного края знаешь? — как-то спросила его Катерина.

— Что там тебя интересует? — вопросом на вопрос ответил Северин.

— Всё! Я туда собираюсь вскоре, только не знаю, как мне быть с одной сказкой. Ты мне рассказывай, что в голову придёт…

— Что может прийти в голову ветру? — хмыкнул про себя Кир, и очень скоро понял, что был не прав.

— Нифига себе, сколько он всего знает! — удивлялся Степан. А ещё больше он удивлялся тому, что Катерина вдруг насторожилась и стала расспрашивать у Северина о жителях какой-то деревни на островах.

Катя решила всё-таки попробовать разбудить сказку, как только утихнет непогода.

— Кто её знает эту метель? Зарядит опять, носа не высунешь… — ворчала она, выходя из уюта и тепла в снеговую завируху, чтобы очередной раз полетать с Бурым.

— Хозяйка, а вот ты когда сказку освободишь, прогонишь туман, ты же уйдёшь? — Cеверин поджидал её на нижней ветке Дуба. — Уйдёшь в свой мир?

— Тебе-то что? — грубо уточнил Бурый.

— Просто справшиваю…

— Просто помалкивай! — велел Волк, косясь на названную сестру. — Нашелся тут… Любопытный такой! Когда надо ей, тогда и уйдёт!

— Да ладно тебе, не ругайся, — Катерина могла запросто погасить даже волчью ярость, что уж говорить о беззлобном ворчании. — Не знаю пока, Северин. Как получится.