И далеко, и близко

— В Дубе, — Катерина сочувственно смотрела, как он пытается прийти в себя. Трясёт головой, потом хватается за плечо, припомнив попавший туда кинжал. А услышав подробности, хватается уже за голову.

— Кошмар какой! — только и мог выговорить Кир. — И как ты меня оттуда достала? Она что-то опять про еду говорила? Или мне померещилось?

— И опять, и снова, — Катерина рассказывала, как она справилась, и про сову, и про две недели, а потом запнулась.

— Так ты в Дубе две недели сидела? — спросил Кир, удивившийся заминке.

— Нууу, не совсем. Решила немного… Прогуляться! — заюлила Катька.

— Кать! Только вот давай без этого! Мне-то не лапшу не уши не надо развешивать! — хмыкнул Кир. — Я же тебя знаю, ты нипочём без крайней необходимости, да при нашем раскладе, не вышла бы из Дуба.

Катерина мотала головой, увиливала, но Кир всегда был очень упорен, да к тому же, видел, что её что-то мучает.

— Да чего же ты упёртый! Ладно, слушай! — мрачно вздохнула Катерина и рассказала всю историю с приглашением в крёстные.

— Вот же дура какая, эта Злата! — с выражением выдал грубый Кир. — Натуральная! И где ты была?

— Ну, сказку разбудила, — обреченно призналась Катерина, предвидя упрёки и возмущение названного братца. И точно! Кир ругался и шипел на её легкомыслие, пока она не запросила пощады. — Всё, обещаю, что больше не буду! Признаю свою вину, меру, степень, глубину! — рассмеялась Катерина, радуясь, что удалось обойтись без подробностей. — Ты как, на озеро хочешь?

— Издеваешься? Я ещё с прошлого раза не совсем очухался, — возмутился Кир.

— Не волнуйся, ягишна теперь не очухается гораздо, гораздо дольше! — рассмеялась Катерина. — Я коней позвала, и они её опять спасли! То есть сначала уронили с метлы, а потом спасали и спасали! Так что сейчас мы можем ходить куда хотим.

Пока Кир приходил в себя и наслаждался плаваньем в озере, Катя наблюдала за крошечной совой, постоянно крутившейся рядом с Киром. — Птичка прямо глаз с тебя не сводит! — тихонько обратила она внимание побратима.

— Я вижу. Только понять не могу, чего это она… — пожал плечами Кир, снова ныряя в озеро.

Возвращаться решили через несколько дней. Катя с трудом отослала коней, жаждущих новых приключений, вызвала ворота и оглянулась на Кира. — Ты как? Готов?

— Знаешь, что-то после той рыжей, как ты сказала её зовут, Ядна? Да? Так вот, после неё наша Ксюша эта такая мелочь и фигня! — хмыкнул Кир.

— Ну, фигнёй её, наверное, ещё никто не считал! Это у неё новый опыт будет! — развеселилась Катерина, входя из безмятежного Лукоморского лета в школьный коридорчик у библиотеки, и закрывая врата за Киром.

Когда девчонки завернули за угол, в надежде полюбоваться на рыдающего Злотова, ну, или, по крайней мере, на страдающего Злотова, они увидели сидящих на подоконнике Кирилла и Катерину. Причём, никаких признаков расстройства у Злотова не было абсолютно. Ошибиться было невозможно! Кирилл пребывал в отличном настроении.

— О! Чего-то тут стало многовато народа, и сразу мало кислорода, — хмыкнул он, увидев девчонок.

— Эй, а снова пригласить меня куда-нибудь не хочешь? Вдруг соглашусь? — Ксюша вновь попыталась задеть его, да побольнее.

— Нет, теперь я не соглашусь. Мне уже не интересно! — холодно ответил Кирилл. — Пошли, Кать, потом дорасскажешь! — он совершенно равнодушно прошел мимо опешившей Ксюши, и завернул за угол, утянув за собой улыбающуюся Катерину.

Когда Катя, вернувшись домой, рассказала Баюну, чем именно обернулся её поход в школу, Кот только за голову схватился! — Ну, ягишны совсем совесть потеряли! А какая сказка проснулась? Оооо, потрясающе! А какой там именно кинжальчик был? О!!! Мезгирий… Это большая ценность! — он так увлёкся соображениями о том, что совершенно случайно стал обладателем такой редкостной штуки, что даже не стал ругаться на Катину неосторожность. Это упущение восполнил Бурый, но так как Кира, чтобы обрушить на него гнев, поблизости не оказалось, а названную сестру долго он ругать не мог, то Катерина сочла, что дёшево отделалась.

Глава 18. Минус один страх

Катя частенько замечала эту девочку. Не заметить её было трудно. Волосы яркие-яркие. Рыжие. Но рыжие не в красноту, и не цвета ржавчины, нет! Чистый, яркий жизнерадостный цвет! Правда, в девчонке из жизнерадостности был только цвет волос. Она сама вечно напоминала перепуганную птичку. Голову втягивала в плечи, словно ожидая удара, старалась прошмыгнуть побыстрее мимо людей. Однажды Катя увидела её ранним-ранним утром. Проснулась сама не зная почему, отправилась на кухню воды попить, чтобы уж не совсем зазря… Выглянула в окно, да и заметила в соседнем доме, на балконе пятого этажа эту девчонку. Она стояла, распахнув руки, и улыбалась солнцу. Катя так и замерла с кружкой в руке.