И далеко, и близко

Катерина хотела закричать на Жарусю, убежать от неё, сделать что-то резкое, но увидела, как опустились крылья, погасло оперение, стало похоже на погасший и присыпанный пеплом костёр.

— Жарусенька… Как же так… Неужели же Бурый…

— Да, милая. Всё. Для него уже всё закончилось! — изящная птичья головка обреченно кивнула.

Катерина не помнила, как прилетели кони, как о чем-то спрашивали её Кир и Степан, как пытался что-то говорить Баюн. Слёзы текли непрерывно, но легче не становилось, а когда она краем уха услышала, как Сивка буркнул, что лучше бы они туда и не поехали, она вдруг вспомнила, что это всё из-за неё! Волк же не хотел лететь! А она даже не спросила его, почему! Отмахнулась как от надоедливой мухи и поддержала Баюна.

— Убаюкай её. Скорее! — Жаруся подтолкнула Баюна, и через пару минут Катерина спала крепким сном прямо на траве. И даже во сне продолжала плакать!

Через три дня было решено возвращаться. Катерина успокоиться так и не смогла. Не могла выйти в горницу, потому что ей казалось, что Бурый вот-вот покажется в дверях, или встанет с пола. Кир и Степан тоже были в сходном состоянии. Сколько раз они оба ворчали на Бурого, а вот сейчас, кажется, всё бы отдали, лишь бы он вернулся!

Ярика Катя брать не стала, сил не было его контролировать. Просто велела быть недалеко от Дуба. Сивка тоже остался в Лукоморье, он проводил их до места, где Катя вызвала врата, а потом отправился в степи.

Катерина первый раз ушла из Лукоморья, оставив там Бурого Волка. Её мама перепугалась, когда увидела дочь страшно заплаканную, с погасшими глазами и таким горем на лице, что сама поняла — случилось что-то непоправимое! К ночи, с трудом уговорив Катерину выпить успокоительное, Алёна отправилась к Баюну и Жарусе.

— Нет, никакой надежды нет, — покачал головой Кот. — Есть только одно условие, и оно не для Бурого. Он никогда не попадал под колдовство, никто его не расколдовывал, и поэтому никто не сможет снять каменную пыль.

Кот словно уменьшился, съежился, погасли глаза. — Это же я его туда поволок! Бурому там почему-то не нравилось! Мне бы выслушать… А я…

— А Катя винит себя! — Алёна и сама плакала. Перед Катей держалась, а вот сейчас не смогла.

Степан, сидя рядом с побратимом под окном терема отлично слышал весь разговор, они переглянулись и поняли, что это конец. Бурого больше нет.

В школу Катерина пошла через силу. Решила, что дома совсем не сможет отвлечься от мыслей о Буром. Едва-едва заставила себя встать, одеться и нога за ногу поплелась. Чуть не опоздала, даже не заметила, что нет рядом ни Кира, ни Степана. Встретилась с ними уже в классе. Оба хмурые, увидели её, сильно удивились, не ожидали, что она придёт. Уроки тянулись один за другим как замерзающие змеи.

Отличница Катерина дико удивила учительниц математики и физики, потому что не только не сумела решить простые задачи, а вроде даже не поняла, о чём её спрашивали…

— Катя, ты себя хорошо чувствуешь? — не выдержала физичка.

— Что?

— Чувствуешь себя как? Ты не заболела?

— Я? Нет. Наверное, — Катерина пожала плечами, ей было всё равно. Физичка ставить пару не стала, поняла, что с девочкой что-то не то. Зато математичка как раз поставила. Правда, больше в надежде расшевелить Славину. Но на двойку по математике та не среагировала совершенно.

— С ней что-то очень не так… — сделала логичный вывод математичка. — Злотов и Ястребов, проводите Катерину домой. Я предупрежу, что вас с урока отпустила.

Катька даже не удивилась, осознав себя на улице, уже на подходе к собственному дому. Долго искала ключи в сумке со сменкой, пока Кир не открыл её рюкзак и не вынул ключи. И дверь сам открыл и загнал её в квартиру.

— Ты так и будешь рыдать? — рявкнул разъяренный Степан.

— Что? — Катерина с трудом сфокусировалась на его лице.

— Ты же даже не попробовала! Ты сказочница и там почти всё можешь! И ты так сразу сдалась! Подумаешь, Кот и Жаруся сказали! Да если бы ты меньше Баюна слушала, ничего бы и не случилось! И Волк был бы сейчас жив! — Степан себя не помнил от отчаяния. Кто бы мог подумать, что Бурый так много места занимал в его жизни! А Катька… Только и делает, что слёзы льёт, да смотрит, словно умирающая лань!

— Степ… ты того… Полегче… — Кир сделал было попытку остановить побратима, и не смог, сам продолжил в том же духе. — Но вообще-то, он прав! Ты сразу сдалась! Ты же Волка любишь. Ну, любила, вроде! Как же так… Ты даже не попыталась!

Катерина подняла глаза на мальчишек, хотела что-то сказать, но вместо этого, кинулась в междустенье, и дверь за собой закрыла. Да так, что она попросту исчезла со стены!

Хорошо, что есть такое место в доме, где можно кричать в голос, выть как воют волки над погибшим. Она-то помнила волчьи песни…

— Пусть так. Пусть хоть оплакать, как тогда Буран! — она вспомнила, как взмывал над лесом плачь волкособа Бурана над застреленным Бурым. Перехватило горло, стало тяжело дышать, но сил позвать врата у неё хватило. Она шагнула в открывшийся перед ней сумрачный вечерний лес и упала, споткнувшись о еловый корень. Ворота медленно растаяли у неё за спиной.