И это все, за что я борюсь (СИ)

— Когда все это закончится? — С надеждой в голосе спросил Бейв.

Я не знала, что на это ответить, а его взгляд, такой несчастный, полный тоски и безысходности, и вовсе подбивал меня солгать, ответить, что совсем скоро, что никак не могло быть правдой. У нас даже не было плана — что уж тут говорить о подготовке?

Я придвинулась чуть ближе, запуская руку в его спутанные волосы:

— Скоро. Только жди меня. Не переставай ждать.

Выхватив мою руку, Бейв закрыл глаза и стиснул мои пальцы в своих ледяных ладонях. Кажется, я расплакалась бы прямо здесь, если бы не стук в дверь, сопровождаемый грубым криком:

— Эй ты, шлюха! Время!

Вырвав руку, я поднялась с пола, но Бейв тут же рванулся за мной. Его глаза стали круглыми от удивления:

— Кем ты назвалась?

— Это неважно. — Отмахнулась я, — Главное, мне удалось увидеть тебя.

— Боже, Милит… — Бейв обхватил себя руками, — Это все из-за меня. Во что же я тебя втянул!?

— Я не знаю. — Я коснулась пальцами шершавой двери, — Но надеюсь, что мы выберемся.

Дверь передо мной распахнулась, и перед глазами из ниоткуда появилось противное лицо старого надсмотрщика. Он заглянул в камеру, проверяя, все ли в порядке с Бейвом, и, выпустив меня, хмыкнул:

— Смотри-ка, он даже на ноги поднялся! А то все сидит в том углу, да сидит!

Я обернулась и в последний раз бросила на Бейва обнадеживающий взгляд. Парень дрожал от холода и шатался на нетвердых ногах, но не сводил с меня глаз. Если бы я могла, я бы взорвала эту тюрьму прямо сейчас, убила бы половину этого города ради того, чтобы быть с ним. Еще никогда в жизни я не хотела бороться за что-то по-настоящему.

Сейчас я поняла: все, что я могу — это бороться за него.

Глава 19

С неба опять валил снег. Мокрые хлопья падали на лицо и стекали по нему растаявшими слезами. Может, это даже правильно — они создавали иллюзию того, что я плачу. Ведь я и должна плакать, хотя на деле из моих глаз не вылилось ни одной слезинки. Любая другая на моем месте плакала бы, а я стояла в глубине толпы, как каменный памятник самой себе и лишь смотрела в одну точку.

Я не умела переносить боль и страдания так, как это подобает женщине.

Я должна была рваться к нему, кричать и плакать, будоражить окружающих своим поведением и наводить на людей мысль о моем сумасшествии, но я просто стояла на месте, словно мои ноги приросли к заснеженной брусчатке, пока над довольной толпой разносились его крики.

Все это время я ни разу не отвела взгляд, как это сделала бы любая другая, даже, кажется, ни разу не моргнула, пока на спину Бейва все сыпались и сыпались новые плети. Я не считала удары, я считала его вздохи. Я помнила, сколько раз он вскрикнул и застонал, сколько раз поднял взгляд на толпу, ища меня.

Именно так разрывается сердце — тихо, неотвратимо и очень-очень больно.

Бейв стоял на коленях на дощатом эшафоте, привязанный к столбу, с опущенной головой и трясущимися плечами. По его голому торсу стекала кровь, а грудь тяжело вздымалась после каждого удара. Толпа ревела от восторга каждый раз, когда плеть рассекала его кожу, и маг стонал от боли.

«Может, сейчас самое время воспользоваться магией?» — думала я, проклиная саму себя за это. Если Бейв попытается сбежать, его накажут еще сильнее, это глупый и необоснованный риск, но все же мысль прожигала мой разум уже несколько минут.

Вдруг нам повезет? Хотя бы раз в жизни?

Я загнала эту идею куда подальше, и взгляд неосознанно зацепился за места слева от эшафота. Там восседали высокопоставленные гости, и меня бросило в дрожь от того, что я там увидела. Помимо Синка, окруженного гвардейцами со всех сторон, и отца, который то и дело рыскал глазами по толпе зевак (подозреваю, что в поисках меня), там, как ни в чем не бывало, сидел Энвал с лицом более спокойным, чем у Цатты, когда она пришла ко мне перед смертью. Он наблюдал за тем, как истязают его брата, пусть и не родного, и на его лице не дрогнул ни один мускул. Пока мое сердце разрывалось в груди от боли человека, который стал для меня всем, его предавал тот, кто всю жизнь был рядом.

Я хотела заглянуть Энвалу в глаза, но понимала, что ничего там не увижу.

Адская боль заколотила в мой череп, как умирающий, бьющийся в конвульсиях. На миг мне даже показалось, что я упаду без чувств прямо здесь, привлеку внимание и буду поймана, но мне удалось зацепиться за нить сознания. Бейв был рядом, и пусть ему совсем не до меня, я знала, что его сила будет вечно спасать меня. Оставалось только мне спасти его.

Пока что мне может помочь только Эгерда. Как она и говорила, чудодейственного порошка хватило на неделю, и мне нужно было купить еще. Без боли мой разум просветлялся хотя бы на время, но когда она возвращалась, кажется, становилось еще хуже.

Я верну Бейва себе, и он исцелит меня. Он вернет ту Милит, которая не привязана к какому-то дурацкому лекарству и уже не может без него. Он снова будет гулять по моим мыслям, возвращая их в прежнее русло. А пока что мне оставалось только цепляться за то, что у меня есть, и ждать, когда Лорента и Тадар создадут нечто грандиозное. А в них я верила даже больше, чем в саму себя.