И это взойдёт

А тогда я посмотрела на себя в зеркало и увидела: я – новая Марина. Ходила по дому – делала селфи. Элегантная, достойная женщина в соответствующих интерьерах. Эти фото были даже слишком хороши, чтобы выставить их в «Одноклассниках». Ну а потом – тот их разговор. И тело у лестницы. Не помню, в какой момент я включила камеру на телефоне (или я ее вообще не выключала?). Но все оказалось снято.

Когда через пару дней в усадьбе началась зачистка и у всех потребовали сдать гаджеты, я отдала свой старый LG. С прежней своей симкой. А подаренный Мариной айфон остался у меня: без зарядного устройства и без симки, которые могли бы его оживить. Предупредили: если кто-то включит в усадьбе мобильник, его быстро засекут и тогда не поздоровится. Да я бы и не смогла его включить. Спрятала аппарат и не прикасалась. Даже искушения не было: я боялась взять его в руки. Но сейчас он звал меня: «Достань, возьми, иди, покажи всем». Куда идти?

Опять это дурацкое чувство: что у меня на руках сильный козырь, но я не умею им распорядиться, чтобы выиграть партию. Борис был прав, у меня не хватит умишка, чтобы выстроить комбинацию. Наитие и интуиция – вот что меня всегда вело. Но только не расчет.

Я сунула айфон в карман и вышла во двор. Вышла и встала в ожидании знака. Знаков не было. Только какой-то ремонтный рабочий в сопровождении охранника попался мне навстречу. Оба зашли в дом.

Флора. Гори, гори ясно

Чтобы мой план сработал, слишком многое должно было сойтись. Лето должно выдаться жарким. Невероятно жарким. Несколько дней должен стоять штиль. Полное безветрие, зной. А потом нужно, чтобы налетел ветер.

Как назло, лето пришло сырое и холодное. Даже в июне мы ходили в теплых куртках и включали в доме отопление. Впору было отчаяться, но я не унывала: почему-то была уверена в своем саде, в своей земле, в том, что они в этой битве выступят на моей стороне. Сад – мой. И он будет за меня.

Я молилась, но не словами церковных молитв. Мы уходили с сыном вглубь парка, и я, обращаясь к деревьям, просила помощи у самой земли. «Земля, – говорила я. – Цветущая, вечно обновляющаяся, неистощимая, полная сил, фантазии, покоя, вечно рождающая. Поделись со мной своей мощью и своим покоем. Помоги мне».

Ладанники тем временем принялись хорошо – такого тщательного ухода, как им, не доставалось еще ни одному растению в этом саду. В июле их цветки распустились, покрытые легким пушком листья источали ароматное эфирное масло. Невероятно умиротворяющий запах окутывал сад, земля благоухала, как храм. Потом кусты отцвели, и все вокруг усыпали белые, сиреневые, розовые и фиолетовые лепестки. Затем на землю осыпались семена.

Все было готово, оставалось только дождаться жары. Она нужна была прямо сейчас. Дожди и холода нас миновали, но температура стояла чуть выше двадцати пяти. По небу лениво скользили облачка, отбрасывающие мягкую тень и не дававшие земле раскалиться.

У меня уже не было сил ждать милости от природы, и я написала записку БМ. Попросила подарок к своему дню рождения – четыре дня яркого солнца. Пусть, пожалуйста, над нашей усадьбой разгонят облака – так же, как это обычно делают в центре Москвы на большие праздники – День Победы или День России. Это, конечно, дорогой подарок. Но это ведь первая моя впечатляющая просьба. «Подарите мне лето!» – написала я. Он согласился.

В мой день рождения сад охватила жара. В вышине над усадьбой жужжали самолетики, распыляющие на облака реагенты. Все дожди выливались на соседние деревни и поселки. А у нас жарило солнце. С самого утра я налила полную ванну воды и бросила в нее верблюжье одеяло. Старалась не уходить далеко от коттеджа. Напряженно всматривалась в сад. К обеду воздух в нем сделался дрожащим, запах фимиама усилился. Но в этот день градусник не дополз до нужных тридцати двух градусов, остановился на тридцати. Ничего не произошло и на второй день. На третий уже с утра было тридцать. «К обеду будет тридцать три, – поняла я. – Сегодня все случится». До полудня, пока зной не окутал сад, мы с сыном прошлись по нашему раю, который должен был скоро исчезнуть. Я прощалась с каждым деревом, с кустами и просила прощения у них и у самой земли.

Ближе к полудню уложила мокрое одеяло в большой пластиковый контейнер. Пора выходить. Я чувствовала странную отрешенность от этих стен, так и не ставших моим домом. Дверь закрыла, не запирая.

Мы с сыном переместились поближе к выходу из усадьбы и сели ждать. Я гремела погремушкой, Гоша сосал грудь, воздух раскалялся.

Егор. Он снова здесь

Казалось, я приехал не в Подмосковье, а на южную дачу: запах разогретой смолы, сухой горячий воздух, ароматы нездешних трав. Тело под плотным хлопковым костюмом покрылось испариной. Здесь было реально жарче, чем в городе (с его-то разогретым асфальтом).

Охранник показал комнаты, в которых кондиционеры охлаждали плохо. Я настоял, чтобы мы обошли все помещения и осмотрели все агрегаты. Хотя присматривался я не к ним, а к обстановке, но следов Флоры не увидел.