И это взойдёт

– Я серьезна как никогда. Так что уж поверь на слово.

– Но почему?

Я задумалась, но только на секунду. И произнесла то, что всегда про него знала. Хотя никогда прежде это конкретное слово не приходило мне на ум при мысли о Борисе. Он был для меня «жестким», «влиятельным», «сильным», «властным». Но на самом деле лучше всего его описывало только одно слово. И я вложила его в ответ:

– Потому что он очень, очень грешный человек.

Егор. Превращение в мышь

Я перестал нормально спать. Давно со мной не случалось бессонницы, кажется, с детства, – и вот она. В школе со мной такое бывало: упрешься в какую-нибудь математическую задачку и никак не можешь решить. Тогда я до упора сидел над тетрадкой и учебником, потом посреди ночи просыпалась мама и выключала лампу на моем письменном столе. Я залезал под одеяло, но и ворочаясь в постели, продолжал крутить-крутить-крутить в голове задачу, пока наконец меня не вырубало. Уже уснув, я мог внезапно подскочить, схватить ручку и начать прикидывать новый вариант решения. Под одеялом с фонариком.

Так же я спал теперь. В голове постоянно крутились две задачи. Future Vision была уже закрыта. Я сидел на патентах (теперь моих, личных) и никак не мог придумать, как же их применить тут, не покидая России. Задача была с таймером: решение стремительно устаревало, над технологией постоянно должна работать команда, чтобы развивать ее, поддерживать актуальность. Тут как в компьютерной игре без сейвов – зазевался, притормозил, сел на пенек съесть пирожок – хопа, все уже убежали вперед и тебя прикончили на бегу. Даже чтобы стоять на месте, надо очень быстро бежать. Патенты горели на глазах, и от этого хотелось орать и разбивать стены. Из-за судимости я не мог выехать за границу еще два с половиной года. Что делать? Что делать? Что делать? К кому идти? Что предлагать? Мне снились переговорки и мне снилась Флора. Она была ко мне благосклонна – возможно потому, что каким-то неведомым способом узнала, что именно я ради нее сделал и что в итоге потерял. Но что-то нам все время мешало. Что-то постоянно мельтешило то рядом, то между нами.

– Как бы сделать так, чтобы государство от нас отвалило? Любое причем, – спросил я, когда Вадим уже выставил на стол батарею пивных банок, да еще и бутылку виски.

Он был у меня дома впервые и с интересом пялился на стены. Я вдруг увидел свое жилье его глазами – пожалуй, квартира выглядела скорее как берлога тинейджера: марвеловские плакаты, флаги и гербы разных стран, игровая приставка. Круто, но не солидно. Так здесь и не бывает никого, перед кем мне надо из себя что-то изображать.

– Читал в детстве журнал «Трамвай»? – удивил он вопросом.

– Ну… Да…

– Помнишь сказку про четырехмерную мышь и трехмерный холодильник?

Я кивнул. Действительно, запоминающаяся была история, и журнал стоящий.

– Вот что тебе надо сделать. Стать четырехмерной мышью в этом трехмерном мире. И свободно ходить через стены. И есть свой сыр.

– Это как?

– Варианты разные. Например, снова подружиться с государством. Заточи эту историю под спецслужбы, приди в ФСБ, стань их человеком – и все стены падут перед тобою. Может срастись. Например, видеораспознавание террористов по жестам в аэропортах и метро. Чем не вариант? У евреев такое в Бен-Гурионе уже есть.

– Хреновый вариант. Я не люблю вмешательство государства и государственные проекты.

– Но ничего, кроме государства, просто ведь уже нет.

– Ну давай еще мемуары Шпеера перечитаем! Проехали. План «Б» есть?

– «Б», «В», «Г» – полный алфавит.

– Валяй.

– Вариант «Б». Ты можешь бежать через Минск и просить какого-нибудь убежища. Как гей или жертва режима – выбирай сам.

– Забавно, мент мне предлагал то же самое. Что еще?

– Вариант «В». Ты можешь просто продать патент и забыть. Дорого, конечно, загнать его не получится, но хоть что-то. И сиди придумывай что-нибудь новое, что будет актуально и через три года. Крипта вот поперла, нейросети, что там еще сегодня модно?

– И что покупатель будет делать с патентом без меня?

– Ну, кое-что можно сделать. В пакете свои консалтинговые услуги приаттачишь, чтобы тему не слили.

– Это, я так понимаю, все варианты?

– Есть еще один, лихой и придурковатый. Переписать патент на меня и отпустить нас с ним в Европу. Я сделаю компанию, попробую раскрутить. Через три года приедешь, если дело будет трепыхаться, я переписываю на тебя часть акций.

– Я что, по-твоему, дебил? – уточнил я, взвешивая в руке банку с пивом.

– А ты подумай, не говори сразу нет, – в своей всегдашней манере ответил он. – Я тебе расписку оставлю. Все лучше, чем если патенты просто протухнут.

– Даже обсуждать не хочу.

– А я что, по-твоему, ничем не рискую, берясь вывезти то, из-за чего тебе условник повесили?

– Я же сказал: даже не обсуждается.