И это взойдёт

Марина взбежала на верхнюю площадку. Темное лестничное окно отражало ее, словно черное зеркало. Я смотрела в него снизу, с первого этажа. Все было видно очень подробно и одновременно ирреально – словно смотришь на привидение. Сестра схватилась за ручку двери и потянула на себя. Дверь не поддавалась. Створка похлопывала – видимо, Борис не запер кабинет изнури, а держал ручку с другой стороны. Вид у сестры сделался потерянным, странно неряшливым.

Я замерла под лестницей и прислушивалась к этому тяни-толкаю. Хлоп, хлоп, хлоп… Перестук двери становился все более яростным, громким, ожесточенным.

«Открой! – пыхтела Марина. – Открыва-а-ай!»

Сестра изо всех сил уперлась в пол ногами. Изогнувшись бумерангом, она с силой тянула ручку двери на себя – будто висела над пропастью, ухватившись за латунную скобку, как за последнюю надежду. Внезапно Марина начала молиться. Я не знаю молитв, но, похоже, это были именно они.

«Горе вам, богатые, ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, смеющиеся ныне. Ибо восплачете и возрыдаете!»

На этих словах за дверью действительно раздался деланый, нарочитый, жуткий хохот Бориса. Голос Марины набирал силу, дверь продолжала хлопать, перетягиваемая двумя парами рук.

«Горе вам, пресыщенные ныне! Ибо взалчете».

Хлоп!

«Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет!»

Бам!

«Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь!»

Бух!

«Отче, прости им, ибо не ведают, что творят!»

Внезапно дверь распахнулась – Борис резко отпустил ее. Марина коротко ахнула. Мне показалось, ее толкнула в грудь мощная невидимая рука. Тело, отброшенное незримой силой, полетело назад. И вниз, вниз, вниз – по ступенькам крутой изогнутой лестницы. Я нырнула за колонну под ней и зажмурилась.

А когда открыла глаза, увидела перед собой зеркало на противоположной стене. И в нем – известково-бледную, всклокоченную Марину в черном бархатном платье, вжавшуюся спиной в колонну. А рядом – неестественно выкрученное тело еще одной Марины. И склонившегося над ней Поленова, в ужасе зажавшего себе рот кулаком.

Он поднял голову и тяжело, как пьяный, осмотрелся по сторонам. Наши глаза встретились в мутном зазеркалье и замерли.

Поленов. Несвятое семейство

Как устроено время? Почему его в наши дни рисуют стрелочкой, стремящейся слева направо? Ведь на самом деле оно ходит по кругу, как это и представлялось древним. Внутри тебя спрятан магнит, притягивающий все время одни и те же события. И они повторяются, повторяются и повторяются, как копия с оригинала, потом копия с копии, потом вариация на тему все той же копии. События могут измениться слегка, но по сути, в чем-то главном они остаются теми же самыми. Как будто ты пишешь на чистом листе, но он был подложен под предыдущие листы, и на нем остались оттиски написанного прежде. И эти надписи вновь проступают. Тест ESDA в чистом виде.

Новогодние каникулы Поленова были короткими, но ему они показались длинными, как полярная ночь. В комнатах постоянно горел электрический свет, телефон молчал, рядом бродили две ненавидящие и боящиеся его женщины и сонная собака. А сам он пытался обнаружить, где же, в каком месте его тела (или мозга? или дома?) спрятан тот самый магнит, притягивающий к нему одни и те же повторяющиеся события и сюжеты.

Вот он опять готовится стать отцом. Его женщина ждет ребенка. И в первые месяцы все выглядит хорошо, правильно и надежно. Как новый дом – добротный, каменный, выстроенный по всем правилам, пахнущий некрашеным деревом и недавним ремонтом. Но вдруг жизнь словно покрывается сетью мелких трещин, они разрастаются, в них начинают задувать холодные сквозняки, стены того и гляди рухнут. И вот уже в дом становится страшно входить.

Да, так уже было. Марина (та первая, настоящая Марина) ждала ребенка. Выстраданного, вымоленного, сотворенного при участии лучших врачей-репродуктологов, ювелирно зачатого с помощью ЭКО. Гарантированно это был мальчик без генетических отклонений, совершенное дитя. Беременность Марина переносила на удивление легко (а ведь ей было уже за сорок). Они переживали второй медовый месяц. Дела шли в гору, было ощущение, что Поленов ухватил бога за бороду. Деньги прибывали как паводок. Сделка с землей под размещение «Школково», в которую его «вписали», принесла столько, что не потратить за всю жизнь. Марина, несмотря на беременность, со всем справлялась и участвовала во всей юридической канители – он как чиновник не мог владеть всем тем, что удалось добыть, и поэтому в бумагах значилось ее имя. Она имела право скупить земли колхозов за бесценок (о том, чтобы ей продали, позаботились), а потом, когда клочки и наделы были объединены в единое владение, перепродать их «Школково» – под будущий инновационный центр. (Конечно, она была ширмой, но очень дорогой.)