И это взойдёт

Меня будто обожгло. Я давно смирилась со своим положением. Но то, что ты можешь позволить сделать с собой, ты не позволишь сделать со своим ребенком.

За все время я ни разу не подумала о том, что живу на положении наложницы. Но когда речь зашла про будущее сына, сразу увидела, что фактически ему предлагается рабство. Удивительно, но та судьба, которую покорно и со смирением принимаешь для себя, даже находишь ее комфортной, по-своему правильной, а то и единственно возможной, вдруг становится совершенно неприемлемой, когда речь заходит о твоем ребенке. Даже думать больно, что он повторит твой путь.

– Тебе не надо заботиться о том, что ты будешь есть завтра, во что оденешься и кто тебя защитит. Думаю, многие люди там, за воротами усадьбы, охотно поменялись бы с тобой местами, – продолжил проповедь БМ. – Я не просил тебя о ребенке, – отрезал он. – И между прочим, у тебя есть выбор.

– Точно. У меня есть выбор, – кивнула я, а в голове топотом копыт застучало: полгода, полгода, полгода, – как будто табун лошадей уже уносил ребенка. У меня есть еще полгода, чтобы опрокинуть этот гадкий сценарий.

Сложнее всего было найти в себе силы: на поиски решения, на действия, просто на несогласие. За эти месяцы слова «я» и «сама» стерлись во мне начисто, как будто их и не было. И теперь я должна вдруг снова взбрыкнуть и пойти уверенной и самостоятельной походкой в будущее. «Давай же, мозг, любимый, включайся! Найди выход!» – уговаривала я свое серое вещество. Но оно уютно куталось в жирок и продолжало спать.

Егор. Двери закрываются

Я вынул из шкафа свежую рубашку и брюки – в полиэтиленовых пакетах, на хлипких плечиках – вчера из химчистки. Классические, мать их, брюки! Из химчистки! А не вытащил из шкафа мятые джинсы и любимую футболку, как все последние годы. Когда оплатил чистку картой, кредитка ушла в еще более глубокий минус. Ладно, надеюсь, сегодняшнее собеседование не окажется напрасной тратой времени, как десяток предыдущих.

Я уже взялся за ручку стеклянной двери офиса, когда зазвонил мобильник.

– Егор Андреевич, здравствуйте? – звонила кадровичка из конторы, на пороге которой я стоял. В голосе – вопрос, как будто она сомневалась, стоит ли мне на самом деле здравствовать.

– Доброе утро.

– У нас произошли изменения. Собеседование отменяется. Работа по вакансии временно приостановлена.

– Получили документы из службы безопасности? – почти не удивившись, уточнил я.

– Ну да, – извинилась женщина. – Вы же сами понимаете.

Понимаю. Прекрасно понимаю. На минуту задержался у стеклянной двери, которую так и не успел открыть. Рассматривал себя в этом-то наряде. Кино про неудачливого клерка. Все мы так живем – внутри наших собственных фильмов. Разумеется, другие люди в этом кино тоже есть, но только мы – звезды наших собственных историй. И моя в последнее время чересчур забористая. В труху превращается все хорошее, надежное, стабильное и даже многообещающее. Как будто сценаристу моей жизни нужны неожиданные повороты. Он в этом очень хорош, но склонен перебарщивать. Отличные, отличные твисты, но как же так-то? Я не герой сериала, эй! Я обычный человек и от жизни хочу не так уж много. Неужели и этого нельзя? Вообще, да? Ну ок. (Нет, не ок, я протестую.)

Когда я все-таки решился идти наемником, а решался я на это долго, думал, что уже через пару недель меня прикуют цепями к галерам – подходящих вакансий было немало. Даже подбухивать начал – типа прощался со свободой, с «сам себе начальник», «последний раз гуляем». Но раз за разом мне давали отлуп – условная судимость пугает службу безопасности работодателей, словно я маньяк или Сноуден. Прогнулся, решил выглядеть «благонадежнее», достал костюм, начал носить в стирку рубашки. Хрен. Это не сработало. Снова открыть собственную компанию? Но на это не было ни денег, ни желания, ни возможности взять кредит. Оставались мелкие заказы, анонимно, «на подхвате», за которые платили негусто. Я заскучал.

Вадим уехал, и хороших новостей от него пока что не было. От нечего делать я сел писать адд-он для Facebook, который сообщал бы, если кто-то из твоих друзей давно не был в социальной сети. Сколько должно пройти времени, чтобы раздался тревожный бип, каждый решает сам. Это, конечно, не поможет найти пропавшего человека, но сделает его отсутствие заметнее.