И это взойдёт

Первая трещина… Когда она возникла? Может, когда начались все эти пакостные заметки в интернете про то, что они отнимают землю шантажом и угрозами, не давая за нее настоящей цены? Или с пикетов около его офиса? Или когда возле медцентра на Марину выскочила какая-то размалеванная старуха в крупных фальшивых драгоценностях и шляпке (по виду настоящая ведьма) и начала на нее орать и слать проклятья? Марину тогда пришлось отпаивать валерьянкой.

А вот день, когда все начало по-настоящему рушиться, Поленов помнил четко: это был день подписания последнего пакета бумаг по передаче земли. Много очень важных людей должны были собраться за одним столом, окончательно все завершить и отпраздновать. Марина припасла очень стильный бирюзовый костюм к этому событию. Она ждала этого дня. Но с утра встала бледной, бессильной и вялой. Руки дрожали. Живот тянуло. Позвонила врачу, тот велел срочно ложиться на сохранение. Но как, не отменять же «сделку века»? Выпила но-шпу и поехала к партнерам. А уже из бизнес-центра – с кровотечением – в клинику. Оказалось, как раз но-шпу пить было нельзя – она усиливает раскрытие шейки. Вышла оттуда через два дня посеревшая, выхолощенная. Ребенка они потеряли.

С этого дня от дома остались руины, по которым гулял ветрище такой силы, что ни капли тепла не могло удержаться. Марина начала сходить с ума. Но он понял это не сразу: психологи говорили, что происходящее нормально. Что таков обычный сценарий проживания горя.

Вначале она часами рассматривала УЗИ-фотографии плода. Перебирала заранее купленные детские вещички и книжки. Перечитывала гороскоп ребенка, составленный загодя – по дате зачатия (а ее они знали с точностью до секунды). Гороскоп обещал, что мальчик родится золотой, избранный. Поленов потихоньку все эти «зацепки» выкидывал и «терял» – уничтожал следы прошлого. Марина притворялась, будто не понимает, что это делает он. Притворялась, будто верит, что вся вина на неделикатных горничных, которых то и дело увольняли. Поленов считал, что жена ему признательна – за то, что он оберегает ее, ограждает от всего, что растравляет душевную рану. Потом (сильно позже) выяснилось, что все происходило ровно наоборот: тогда-то в ней и начали копиться презрение и ненависть, жена пропитывалась ядом. Она стала прятать то, что прежде рассматривала открыто, – снимки с УЗИ он так и не смог найти, даже к сегодняшнему дню.

А внешне все наладилось. У Марины появилась отдушина – она перестала посещать психолога, вместо него по совету босса Поленова стала ездить к духовнику. Статусный священник, настоятель модного храма, духовный отец самых влиятельных людей в стране очаровал Марину. Жена снова начала улыбаться, только немного странной улыбкой, как у Жанны д’Арк в фильме Панфилова. Она расправила крылья и устремилась в мир православия с энтузиазмом неофита. Поленов с облегчением выдохнул, но ненадолго: внезапно Марина стала яростно сражаться за спасение его души.

Она принималась проповедовать всюду, куда бы ни пошла, часто смущая этим супруга. Она забрызгала святой водой весь дом и протирала ею мобильный телефон Бориса по несколько раз в неделю.

– Почему ты хотя бы не попробуешь исповедаться? – наседала она. – Тебе необходимо обратиться к Богу.

– Ты сама-то слышишь, как фальшиво сейчас звучит твой голос? – парировал он.

– Если ты не встанешь на путь истинный, не исповедуешься и не причастишься, будешь гореть в аду.

– Я в рай и не собираюсь, – отвечал Поленов.

Жена все чаще стала уезжать в монастырь и оставаться там неделями. В усадьбе то и дело появлялись подозрительные «святые люди», «старцы» и монахини. А Марина все убедительнее вживалась в роль непонятой жены и святой женщины. Он думал, что может со всем этим мириться. До тех пор, пока она не заявила, что намерена искупить все их грехи и избавиться от того, что навлекло на них проклятье – передать имущество, записанное на нее (а на нее было записано почти все), церкви. И начала подыскивать монастырь, в котором рассчитывала в обмен на свое приношение со временем получить статус игуменьи. Это уже нельзя было пускать на самотек.

Но конечно, он не собирался ее убивать. Даже мысли такой не было.

Сейчас, когда от него снова была беременна женщина, Поленов с ужасом видел, что по непонятной причине ребенок – даже еще не рожденный – опять начинает привносить в его жизнь хаос. Разрушать порядок, проверять на прочность. Он боялся этого ребенка и всего, что тот может с собой принести. Он смотрел на Флору и видел, как воин хаоса пинает изнутри ее живот – и расшатывает всю его жизнь. Поленов тщетно пытался выстроить защиту, не понимая, что делать, чтобы на этот раз его крепость устояла.

Часть V. 2015. И СНОВА ВЕСНА

Флора. Объявление приговора