И это взойдёт

На самом деле я поражался, что могу всем этим заниматься – писать код, ходить на собеседования и покупать виски, когда у меня в телефоне лежала запись разговора с той женщиной. Я знал: это не подделка, не развод, а железное доказательство моих подозрений, казавшихся безумными. Флора заперта в усадьбе Поленова. Меня доводило до ярости то, что я не смог придумать, что надо сделать со всей этой информацией, чтобы Флора оказалась на свободе. Даже читал прессу и смотрел сериалы в тему, чтобы понять: как и кому надо передать эту информацию, чтобы ее освободили? По всей льющейся из медиа житейской логике, мне надо было пойти в полицию, и там тут же примутся за дело. Но нет. Нет! В полиции меня просто послали и посоветовали искать «должностное лицо», заинтересованное в компромате на Поленова. Добавить ему страничку в папку компромата – а когда придет момент, эту страничку используют. Когда придет момент – то есть когда им это станет полезно. На судьбу Флоры всем начхать. Она просто разменная карта в игре. Ладно. Есть еще собственно пресса. Во всех западных сериалах и фильмах всегда обретается журналист, рыщущий в поисках сенсации и «громкого дела». Я пошел в Forbes, «Новую газету» и Life. Эти казались мне самыми смелыми и жадными до скандалов и разоблачений.

– Ты идиот? – спросил меня журналист Forbes. – Как ты думаешь, с каких пирогов мы будем писать про эту историю? Вот зачем?

– Громкая тема. Скандал. Разоблачение, – опешив, ответил я. Мне казалось, что журналисты охотятся за такой информацией и даже сами готовы за нее заплатить.

– Смотри, – журналист начал листать журнал. – Просто я сегодня добрый. Видишь это?

Он раскрыл его на рекламной полосе. Там завлекали учебой по программе MBA в «Школково».

– Увидел? – журналист продолжил листать. – Разувай глаза дальше.

Он пролистал еще пару страниц и остановился на другом рекламном развороте. Здесь предлагали офисы в «Школково». Особые условия для инновационных компаний.

– Еще вопросы остались?

– Я, может, идиот…

– Это скорее всего, – согласился журналист.

– Ты хочешь сказать, что вы не копаете под рекламодателей? – уточнил я, предвидя ответ.

– Разумеется, Егор, разумеется. Ты вообще в курсе, что в стране экономический кризис? А в медиабизнесе этот кризис в десять раз жестче, чем во всех других отраслях. Принесешь ли ты нам рекламных бюджетов, если мы защитим твою бабу? – усмехнулся он. – Нет. Без обид, парень?

Какие уж тут обиды.

– Но ведь вы же еще и деньги за подписку берете? С читателей! Не должны ли вы им за это правду?

– Когда ты последний раз платил за подписку на газету, журнал или сайт? – огрызнулся вопросом он.

– Пожалуй, никогда со времен «Пионерской правды», – помедлив, признался я.

– Ну и остальные так же. Никто не хочет платить, чтобы читать новости. Но деньги-то нужны! На наш офис, на мою зарплату, на этот компьютер, в конце концов. Заказчик – тот, кто платит. И это не ты. И не другие читатели.

– Но ведь вам же нужна аудитория, чтобы продавать ее этому самому заказчику? – почти безнадежно возразил я. – А для этого тебе нужен материал, который взволнует и привлечет эту самую аудиторию.

– Ха! – усмехнулся он мне в лицо. – Аудиторию гораздо больше взволнует новость с заголовком «От неандертальцев мы унаследовали шизофрению». И заметь, она не связана ни с какими рисками.

Я был обескуражен.

– Но ведь речь идет о судьбе человека, молодой женщины, – достал я последний, одновременно самый слабый и самый сильный аргумент.

– От исчезновения одной-единственной женщины в мире не изменится ничего, – парировал журналист, вставая и заканчивая разговор.

– Да, – согласился я. – Ничего, кроме жизни одного мужчины.

Флора. Сад снова преображается

Безумие, глупость, детские фантазии… Так я вначале отмахнулась от странной затеи, на которую натолкнули меня ботанические атласы. Но потом подумала о ней еще разок. И еще. Жизнь идеи подобна прокладыванию тропы в густой высокой траве. Сначала тропы вовсе нет, но если несколько раз пройтись по одному и тому же месту, она появляется.

Детскую площадку на участке мне сделать, конечно, не позволили. Но в остальном никто особенно не интересовался, что же я там сажаю, пересаживаю, высеваю и выкорчевываю. Марина почти потеряла ко мне интерес. Только иногда приходила проведать, но, по-моему, скорее с естественно-научным интересом натуралиста: как, мол, себя чувствует эта бесстыжая девка, которая спит с моим мужем и у которой скоро отнимут ребенка?

Сын постоянно сидел либо в кенгурушке, либо в слинге. Я не убивалась в бесконечных рыданиях, прилепившись к младенцу, а очень активно взялась за сад – решительно и дерзко. Для начала в моем цветочном дневнике появился рисунок ладанника.

По моим указаниям все клумбы перекопали, готовя их для новых жильцов – песок, щебень, легкая почва. Беспощадно расправились с тенистыми уголками. Солнце! Пусть будет больше солнца! И ветра! Да здравствуют сквозняки.