И корабль плывет... (СИ)

В креслах, поставленных друг против друга, сидели сейчас двое - и один из них, не успел я еще и шагнуть за порог, взвизгнул от испуга, роняя на пол чашку с чем-то, что чаем точно не было - никакой чай так не смердит.

-В-вы...вы что...

На большее капитана не хватило - тряся своим безвольным подбородком, он так и замер, словно надеясь слиться с креслом, в котором еще несколько мгновений назад столь нагло разваливался. Его реакция, признаться, меня нисколько не волновала - вломившись в каюту, я смотрел сейчас только на того, кого в нее скрепя сердце вынужден был не так давно заселить.

Средних лет женщина в строгих черных одеяниях - руки в перчатках, бледное, все какое-то вылинявшее, лицо без особых изысков, туго стянутые черные волосы, жесткие, словно проволока. Лишь глаза отличали ее от очередного человека, что мелькнул на миг-другой в толпе, скоро забывшись - и дело было не столько в их размере, сколько в том, чем те были наполнены.

Расширенные зрачки сплошь заливал какой-то красный кисель, слишком густой для крови. Все остальное же было покрыто тонкой желтоватой пленкой - достаточно было моргнуть, чтобы она прорвалась, вот только такие как она никогда не моргали.

-Капитан? - отчаянно пытаясь подражать принятым у нас интонациям, пассажирка подняла на меня взгляд. - Что-то не так?

-Все, - выдохнул я, в три шага преодолев расстояние, отделявшее меня от кресел, и - раньше чем Небесный Наш успел бы сказать какую-нибудь глупость - схватил его за воротник, рванув вверх и на себя.

-Я, кажется, вполне ясно выразился насчет визитов сюда, - зарычал я в лицо недоумку, в лицо, что страх мял и корежил все сильнее. - Какого дьявола ты тут делаешь?

-Сайрес...послушай, я...

-Отвечай! - рявкнул я вновь, да так, что странно, как не довел парня до обморока.

-Сайрес, ты же знаешь...

-Знаю что? Что? - отпустив, наконец, его воротник, чтобы ненароком не задушить, я плавно опустил руку в карман, коснувшись рукояти револьвера.

-Мы...ох... - оправившись, Небесный Наш взглянул на меня совсем иначе - в глазах его плескалась сейчас чистая ненависть. - Мы нищие, Сайрес! - заорал он, брызжа слюной. - У нас ни гроша за душой, и так раз за разом! Все, что мы зарабатываем, ты тут же спускаешь на этот чертов корабль! Я устал! Я устал от всего этого!

-Устал, значит... - сдерживаться становилось все сложнее.

-Да, устал! - взвизгнул он. - Я хочу отделаться от всего этого побыстрее, но этому не видно ни конца, ни края! Сколько лет мы уже в море, три, четыре года? Я устал! Я хочу свой дом, свою прислугу, свое...

-А еще чертей на посылках. Чтобы пятки тебе почесывали и вино подносили.

-Я устал! - вновь заорал он. - Я хочу домой! Хочу иметь дом! И когда у меня появляется такой шанс, ты его отбираешь! Когда я нахожу кого-то, кто может решить все наши проблемы, ты берешь и запрещаешь мне с ней даже разговаривать! Да кем ты себя...

-Очень хороший вопрос, - подает вдруг голос женщина. - Кем вы себя возомнили, и правда? Это его выбор, его сделка. Вы не имеете ровным счетом никакого права вмешиваться в его личные дела.

-Да неужели? - вырвав револьвер, я направляю его меж залитых малиновых жижей глаз, которые от того ничуть не меняют своего выражения. - А какое право вы имеете ему это предлагать?

-Он сам пришел, - она подергивает плечами. - Сам пришел и сам испросил этого. Я помню, о чем мы с вами договаривались. Я сижу здесь и не касаюсь ваших дел...так, кажется, вы тогда сказали? Почему же тогда вы столь нахально пролезаете в мои?

-Пока вы на этом корабле, никаких ваших дел не существует, - соблазн дать выстрел преодолевать выходит все с большим трудом. - И в особенности это касается торговли душами.

-Сайрес, да послушай ты! - снова взвивается Небесный Наш. - Это лучшие условия, какие можно найти! В сто, в тысячу раз лучше, чем стандартный договор в Латунном! Нас завалят золотом до самой...

Удара я почти не помню, почти не ощущаю. Просто что-то красное застилает глаза на несколько мгновений, а когда оно отступает, Небесный Наш уже корчится на ковре, заливая тот кровью из переломанного револьверной рукоятью носа.

-Я дал клятву тебя сберечь, проклятый недоумок, слабоумное отродье! - от крика начинает резать глотку, но остановиться уже не выходит. - И я сберегу твою душу, даже если мне придется набить тело свинцом! Встать! Встать, я сказал!

Тщетно - съежившись на полу, он теперь может только скулить.

-Сайрес...Сайрес... - по губам Небесного Нашего стекает кровь. - За что? Я же...мы же...мы же братья...

Господь милосердный, дай мне сил. Я ведь сейчас точно всажу ему пулю.

-Я тебе не брат, и никогда им не был, пусть мы и росли под одной крышей! - последние преграды срывает начисто. - Будь моя воля, утопил бы тебя, выродка, здесь же, на месте!

Тоскливый вой продолжается. Наша гостья резко дергает меня за рукав, заставляя обратить на нее внимание. И револьверный ствол.

-Значит, он сказал о вас чистую правду, - неживые губы растягиваются в улыбке. - Все так и есть. Вы просто безумный старый дурак, не способный принять правду. Ваш мир ушел, сгинул. Вам уже не вернуться. Никому из вас...