И отрёт Бог всякую слезу с очей их (СИ)

Всё смешалось: время будто замерло, наступив себе на пятки; аместрийцы и бравый немецкий полицейский Маттиас Хан тут же ухватились за выпавший им шанс. Эдвард, воспользовавшись так вовремя случившимся коллективным оцепенением, пнул стол так, что тот улетел в другой конец помещения, сбив двоих нападающих с ног. Сам Эд набросился на ближайшего противника, нанося страшный удар протезом — пистолет вылетел, и рука повисла безвольной плетью. Обнажившиеся кости прорвали тонкую ткань рубашки, тут же пропитавшуюся алой кровью. Бандит тяжело рухнул на колени и протяжно взвыл, заходясь в мучительном рвотном спазме, а после потерял сознание. Маттиас подобрал пистолет и открыл огонь, целясь в ноги врагам. Альфонс сражался с двумя — ему удалось выбить из рук одного из них оружие и не давать второму поймать себя на мушку так долго, что у того кончились патроны. Рядом с ним Кимбли, сбив донышко у бутылки, нанёс удар еще одному «официанту» в лицо, распарывая веко и проворачивая острую стеклянную кромку в глазу так, что белая рубашка несчастного обагрилась и кровью, и остатками красного вина. Зольф отступил в сторону, наслаждаясь нечеловеческим криком боли, и вступил в схватку с ещё одним, ловко орудуя «розочкой». Исааку, в которого избегали стрелять по приказу Анны, удалось обезоружить и уложить на пол двоих. Ласт, переложив оружие в незадетую руку, стреляла на поражение.

— Ласт! — она обернулась на крик Зольфа, теряя драгоценные мгновения, но мёртвый Хельмут Шлезингер внезапно оказался полезен: амбал, летевший в её сторону и готовый нажать на спусковой крючок, споткнулся о так некстати распластавшийся труп и накормил до отвала свинцом кого-то из своих же товарищей.

Ласт тенью скользнула к ещё одному и лёгким движением изящной руки свернула ему шею, раздался характерный хруст ломаемых костей, бугай рухнул на живот, голова неверяще вытаращилась в потолок.

— Да кто вы такие, yobana mat’?! — возопила Анна, хаотично стреляя, пока пистолет не стал издавать бесплодные сухие щелчки.

Один из тех, кого в процессе схватки припечатало столом, пришёл в себя. Прогремела серия выстрелов, стало слышно, что на трибунах поднялась паника. Эдвард, побледнев, осел на пол, его лицо исказилось в нечеловеческой муке, на лбу выступила испарина. Трясущимися руками он обхватил автопротез ноги, подтянул его к груди, но тот заискрил, вынуждая отдёрнуть руки от повреждённого пулями металла. Ласт метким выстрелом отправила недобитого бандита, виновника мук Эда, к праотцам.

— Брат! — метнулся в его сторону Альфонс.

— Некогда, — бросил Кимбли, поворачиваясь в сторону Ала и пропуская удар рукоятью револьвера куда-то в район лба.

— Говна кусок! — прошипел Зольф, подныривая снизу и нанося удар сколотой бутылкой в шею.

— Сюрприз! — усмехнулся Энви, совершенно не похожий на человека, в грудь которого только что всадили девять граммов свинца, захватывая Анну за шею сзади и выкручивая руку с револьвером. Металл глухо ударился о подмостки.

— Огонь… — слабо прохрипела она.

— Больше некому, — мрачно возвестил Зольф, пошатываясь и вытирая кровь со лба.

Оставшиеся в живых охранники лежали ничком, бывшие заложники взяли в кольцо обезоруженных и Анну.

— Исаак, — прохрипела она.

— Отпусти её, — Ледяной посмотрел в глаза Энви.

— Ни за что! — помотал головой гомункул. — Вообще-то, пуля в грудь — это больно, даже мне!

— Исаак… Я люблю тебя… — выпуклые глаза Анны, казалось, выцвели ещё больше.

— Меня сейчас стошнит, — скривилась Ласт, пристально следя за пленными и бросая обеспокоенные взгляды в сторону Кимбли.

Тот стоял на ногах. Пока, по крайней мере. Альфонс обнимал дрожащего от боли брата, держащегося за культю ноги выше простреленного и полыхающего бело-синими искрами автопротеза.

Сердце Исаака наполнилось болью, готовой перелиться через край. Он верил в эту женщину, верил в их совместное будущее, а сейчас образ, нарисованный им в его голове, рассыпался, словно карточный домик, разлетелся комьями серого пепла по ветру, оставив в душе Макдугала кровоточащую рану. Он не мог, просто не мог больше смотреть на неё, не представляя себе сотни искалеченных взрывом людей, виновных лишь в том, что оказались не в то время не в том месте: женщин, детей, стариков…

— Я не смогу остаться с тобой после этого, — Ледяной с горечью посмотрел на Анну. — Тебя передадут правосудию.

В ложу ворвались отряды полиции и медиков.

— Этих — в тюрьму, — распорядился Хан.

— Кому нужна помощь? — врачи беспомощно оглядывали арену побоища.

Кровь просачивалась сквозь щели в деревянном полу, стоны ещё не утихли.

— Некогда! Бомба! — заорал Энви.

Альфонс сидел на полу, прижимая к себе бледного от боли Эда. Исаак опустился на стул, обхватив руками голову. Кимбли, Ласт и Энви метнулись к выходу.

— Далеко собрались? — окликнул их усатый полицейский.

— Там бомба! Если не поторопимся, взлетим все к чёртовой матери! — Энви оттолкнул стража порядка.

— Подождите, стойте… — подала голос Анна. — Если это то, о чём я думаю, я знаю как это обезвредить.

***